В середине июля в ведущей российской экономической газете «Ведомости» вышла статья «Новый Сингапур по соседству», на которую обратили серьезное внимание в Казахстане. В ней автор Владислав Иноземцев размышляет над перспективами Казахстана стать вторым Сингапуром и приходит к выводу, что такие предпосылки у республики есть. Казахстанская пресса широко перепечатывала эту публикацию, а некоторые СМИ посвятили ей отдельный анализ. «КУРСИВkz» решил поговорить непосредственно с автором публикации и узнать у него, насколько серьезной является заявка Казахстана на экономическое лидерство на постсоветском пространстве и с какими проблемами может столкнуться Астана при реализации этих планов.
–Насколько вы верите, что те программы, которые сейчас принимают в России, аналогичные казахстанским – Россия-2020, Россия-2030 будут повторять казахстанский опыт и совпадать с ним.
– Надо понимать, что те программы, которые прорабатываются в России, скорее призваны создать иллюзию, что в стране есть некий долгосрочный план. В 2008 году, когда принималась «Стратегия-2020», она предполагала в целом либеральную повестку дня. Таковая не реализовалась. Когда программа утверждалась, уже вовсю нарастал кризис, в то время как она ориентировалась на практически безграничные ресурсы. Потом она была почти на 60% переписана в 2011 году – но и эта версия была обсуждена и забыта. В России к программам не нужно относиться серьезно. Их стоит воспринимать исключительно, как пиар, а не как руководство к действию.
– А чем отличается казахстанский вариант этих программ? Может это тоже в большей степени пиар?
– Все-таки есть ключевое различие. Проблема России заключается в том, что ее политическое руководство чувствует себя практически неуязвимо. Россия – большая страна, у нее огромные природные ресурсы, много денег, вся внешняя политика предполагает, что мы – самые великие и не должны ни под кого подстраиваться. Ваш подход более взвешенный. В Казахстане понимают, что это не центр мира и что нужно работать с большим количеством партнеров.
Еще в 90-е годы началась успешная разработка каспийских нефтяных месторождений, потом пришли значительные китайские инвестиции, республика стала активно использовать свой транзитный потенциал. Отличие России от Казахстана в том, что в Астане понимают необходимость развиваться, чтобы быть успешной страной. В России, наоборот, сейчас установка на то, что развиваться не нужно, так как любое развитие, так или иначе, предполагает появление стабильного среднего класса, мыслящих людей, самостоятельных бизнесменов. Это вызывает опасение, что исчезнет пресловутая стабильность, и власть в Кремле станет менее устойчивой
– Не кажется ли вам все-таки сильно преувеличенной заявка Казахстана на второй Сингапур?В Сингапуре за четверть века реформ Ли КуанЮ удалось серьезно побороть коррупцию, с чем в Казахстане пока серьезные проблемы
– Я думаю, что она не столько преувеличена, сколько не совсем корректна. Я просто процитировал, то, что говорят сами казахстанские чиновники. Если бы я сравнивал Казахстан с другим государством, то скорее с Южной Кореей. Эта страна, которая хорошо понимает, что она хочет, ориентирована на индустриализацию, на развитие реального сектора и взаимодействие со всеми центрами силы.
Казахстан пока, конечно, не является образцом демократии и антикоррупционной работы. Сингапур в этом смысле может быть образцом, но не адекватным объектом для сравнения. Он пошел по другому пути, потому что у него ничего не было, кроме удачной позиции на карте мира. Когда у страны ничего нет, то борьба с коррупцией, честность, правовые нормы – это самое первое дело. Когда у страны все-таки есть определенные ресурсы, как у Казахстана, то эти темы отходят на второй план. Южной Корее потребовалось приблизительно 40 лет, чтобы развиться экономически и создать мощный финансовый базис, и только потом перейти к современному гражданскому обществу. Думаю, что у Казахстана примерно такой же подход.
То есть не надо говорить, что если сейчас не хватает демократии, нет борьбы с коррупцией, то не надо ничего делать. Наоборот – надо и дальше успешно развиваться, балансировать между разными странами, идти вперед, повышать уровень жизни, создавать средний класс и новые производства, то есть современную инновационную экономику. Ее можно создать и без демократии, и с некоторым уровнем коррупции. На определенном этапе люди сами осознают, что это их возмущает и что такое положение дел нетерпимо. Пока для Казахстана это время не пришло, возможно, в будущем удастся повернуть страну к более активному восприятию западных ценностей. Сейчас и перед Казахстаном, и перед Китаем стоит одна и та же проблема: как в условиях недемократического устройства реформировать страну и сделать ее экономически успешной
–Нет ли здесь определенной ловушки?В 90-е годы демократические процессы в Казахстане шли более активно, а когда начался экономический бум, был заключен негласный общественный договор – граждане становятся аполитичными в обмен на определенный уровень благ. Но с обострением кризисных явлений этих благ становится меньше. Приведет ли это к смене общественного договора?
– Я поясню, что мне нравится в казахстанской модели. Смотрите, это очевидно, что когда цены на нефть снижаются, то у стран, ориентированных на экспорт ресурсов, возникают экономические проблемы. Но в чем отличие Казахстана от России в этом вопросе?
Астана достаточно давно поняла, что необходимо привлечение иностранных инвестиций, нужна индустриализация и новые инновационные механизмы развития. В России такого понимания нет. Между тем, я абсолютно убежден, что ни в РФ, ни в РК сегодня нет никаких оснований для уличных протестов и требований смены системы. Люди готовы несколько лет переживать экономические трудности, понимая, что всегда хорошо быть не может. Если Казахстан в ближайшие годы сумеет развить промышленность, привлечь дополнительные инвестиции, усовершенствовать инфраструктуру, запустить южный путь из Китая через Казахстан в западном направлении через Азербайджан и Турцию, правительство получит дополнительный источник дохода. И сможет поддерживать экономическую состоятельность страны.
В России никто об этом не задумывается. Сегодня в Москве президент настолько занят внешней политикой, что ему нет дела до экономики. Никто не собирается развивать промышленный сектор и переходить к чему-то иному, кроме добычи и продажи сырья. В этом сейчас принципиальное различие между РК и РФ. Та концепция, которую предлагает Нурсултан Назарбаев, в настоящий момент кажется единственно разумной. Либо вы идете на тотальную демократизацию с непонятным результатом, либо создаете постепенно новые источники богатства страны. Индустриализация и повышение уровня жизни населения для Астаны становится в настоящий момент единственной альтернативой различным катаклизмам.
– Казахстан уже давно делает заявку на инновационное развитие. Но кроме деклараций, пока мало что изменилась. Например, первая программа индустриализации, по признанию самих казахстанских чиновников, не достигла первоначальных целей. Что еще, кроме низких цен на нефть, может подстегнуть власти действительно начать работать над экономикой знаний?
– Думаю, то, что произошло за последние два года – это и девальвация, и низкие цены на нефть, экономический кризис, из которого постсоветское пространство до конца так и не вышло – должны подстегнуть эти процессы. У Казахстана здесь есть одно большое преимущество. С самого начала независимого развития Астана имела достаточно хороший опыт взаимодействия с иностранными инвесторами. Как показывает опыт Юго-Восточной Азии, индустриализация невозможна в закрытом обществе. Это возможно было при Сталине, но не сейчас. И то, что пытаются сделать в России, заместить импорт собственным производством – контрпродуктивный подход. Казахстанская индустриализация в первую очередь направлена на включение страны и ее экономики в международные производственные цепочки. В России практически нет.
Между тем история учит, что для быстрого развития порой нужно создавать производственные мощности заведомо больше, чем собственные потребности. В Южной Корее первый автомобильный завод, запущенный в конце 60-х годов, имел мощность 300 тыс. автомобилей в год – хотя во всей стране тогда было не более 150 тыс. автомобилей. Внутренний рынок не мог «переварить» все эти машины, часть нужно было продавать за рубеж. Только такая модель, когда вы создаете либо своими усилиями, либо при помощи партнеров такие промышленные мощности, которые свяжут вас с внешним миром, и дает возможность произвести успешную индустриализацию.
Почему ваш проект может оказаться успешнее российского. Для меня абсолютно очевидно, что в Казахстане более цивилизованное отношение к бизнесу, чем в России, с одной стороны и более низкие налоги с другой. Сегодня нужно использовать эти возможности для привлечения иностранных компаний для создания собственных промышленных производств и продажи товаров, в том числе и в Россию, пока это возможно в рамках Евразийского экономического союза.
Лично я не убежден, что эта возможность будет существовать вечно. Внутри России существует такой масштаб агрессии против мира, что если случится хоть какое-то охлаждение в отношениях с Китаем, то проект разворота на Восток может быть моментально закрыт. Но пока мы находимся в условиях, когда есть возможность через Казахстан развивать производство в зоне Таможенного союза и проникать в Россию. В любом интеграционном объединении всегда выигрывают более слабые страны, и для Казахстана наступает отличный момент этим воспользоваться.
– У части казахстанских элит есть опасение, что наоборот более сильная российская экономика поглотит казахстанкую.
– Да, такие опасения могут существовать – но нужно понимать, что ЕАЭС куда менее склонная играть по единым правилам организация, чем, например, ЕС. Например, условно говоря, если какая-то французская компания захочет купить польскую, то вы не сможете этому ничего противопоставить. Действует единая экономическая зона, единые законы и так далее.
В Евразийском союзе все происходит сложнее. Многие процессы крайне забюрократизированы. Можно посмотреть на взаимоотношения России и Белоруссии, которые в этом смысле весьма показательны. Руководство обоих государств имеет возможности проводить любого рода исключения из правил, любая сделка проходит десятки согласований. В этом отношении, казахстанский бизнес и элиты немного лукавят, когда говорят, что придут русские и все скупят. Национальная элита и власти Казахстана имеют достаточно большой уровень самостоятельности при принятии решений относительно того, что продать, что не продать, какую политику вести. Несмотря на ЕАЭС, есть большой список товаров, обращение которых ограничено. Таможенные правила не распространяются на энергетические товары. И у вас и у нас есть большая степень свободы в регулировании этих вопросов.
Мне кажется, что опасение, что придут русские и все скупят, преувеличено. Сейчас, на мой взгляд, задача казахстанского руководства состоит в том, чтобы больше местных компаний скупали и инвестировали в них не только русские, тогда будет возможность противостоять давлению России, если оно появится, и использовать преимущества ЕАЭС, которые сейчас есть.
Я всегда привожу пример с Монголией. Небольшая страна, экономика которой зависит в основном от ресурсов. На протяжении последних 7-8 лет это самая быстроразвивающаяся экономика в мире. Она растет между 16–18% в год. При этом Монголия ведет очень взвешенную инвестиционную политику, которая проявляется, в том числе и в том, что Улан-Батор не продает никаких крупных активов Китаю, России и США. Они объективно боятся, что присутствие таких крупных международных игроков в бизнесе будет вызывать серьезный перекос в экономическом развитии и перемешивать экономику с политикой. Основные инвесторы в монгольскую экономику – это Канада, Австралия и Великобритания. Первые две страны ресурсные – Австралия крупнейший производитель железной руды, Канада производитель нефти и ряда металлов, а Великобритания – это страна, которая, пожалуй, лучше всех в мире управляет финансовыми потоками.
Для Казахстана эта модель вполне применима. Нужно максимально активно взаимодействовать с Европой и США, не допускать перекосов в сторону России и Китая, но не забывать, что они крупные партнеры и соседи.
– В связи с нынешней ситуацией в Украине и китайским фактором, как вы считаете, географическое расположение Казахстана, который оказался практически в центре основных геополитических потрясений нынешнего времени, включая угрозу Исламского государства – это серьезная проблема для экономического развития Казахстана?
– На мой взгляд, если в регионе и есть факторы геополитической нестабильности, то они происходят не от России и Китая. Пекин в течение ближайших десятилетий не является угрозой для тех стран, которые помнят о собственных национальных интересах. Вот, когда Россия, разочаровавшись в Европе, лезет в китайские объятия и пытается отдать земли китайцам на Дальнем Востоке, намеревается продать газ ниже себестоимости – это серьезные проблемы. Сам Китай не имеет агрессивных намерений по отношению к России и Казахстану.
Да, история казахстанско-китайских взаимоотношений сложная и многие в РК боятся КНР. Но сегодняшний Китай – цивилизованная страна, уважающая международный порядок. Пекину гораздо опаснее нарушить этот порядок, чем удерживать его. Что касается России, то в свое время я высказывал мысль, что если Москва продолжила бы жить идеями так называемого «Русского мира», то Казахстан мог стать ее первой жертвой. Одно дело Украина, которая близка к Европе, имеет с ней отношения, пытается стать кандидатом на вступление в ЕС и НАТО, и другое дело – далекий от Запада Казахстан.
Но сегодня, после Крыма, Донбасса, незаконченного конфликта в Украине, у России нет никакой мотивации лезть куда-то еще. Карта причин и очагов нестабильности в Центральной Азии – это скорее Исламское государство, угроза с юга, экономические проблемы и сильное социальное расслоение. Если Казахстан выберет связку Китая с Европой через Южный коридор из Достыка на Актау и дальше в Каспийское море на Азербайджан и Турцию – это будет выдающимся успехом казахского правительства.
Китай, безусловно, заинтересован в развитии своих западных регионов, экономика которых к 2020 году будет больше экономики всей Центральной Азии и половины России. Она будет, как и вся китайская экономика, ориентирована на экспорт. Поэтому КНР необходим путь в Европу и тут значение Казахстана многократно вырастет. У дороги между Западным Китаем, Казахстаном, Азербайджаном, Турцией и Южной Европой есть огромные перспективы. В свою очередь, идея о том, что Россия построит новую железную дорогу от севера Казахстана до своих западных границ – это абсолютные сказки. Инфраструктура в России в ближайшие годы не будет соответствовать потребностям такого транзита.
Можно посмотреть на элементарную статистику. В 2014 году в России было потрачено порядка 400 млрд рублей на дорожное строительство, из них только 9 млрд, то есть 2% было направлено на строительство новых дорог – все остальное ушло на ремонт старых и исправление брака. Поэтому я бы определил стратегию для Казахстана так: дружите с китайцами, с Европой, оказывайте России знаки внимания, но не надейтесь на то, что экономическое взаимодействие с Москвой будет самым перспективным направлением вашего международного сотрудничества в ближайшее время.
Источник: www.kursiv.kz
Просмотров материала: 1 688
