Буквально на прошлой неделе агрообщественность была взбудоражена постом главы НАНОЦ Толеутая Рахимбекова «о прихватизации агронауки». Мы решили поговорить с ним об этом и не только, но и в целом о работе и планах НАНОЦ.
- Толеутай Сатаевич, буквально давайте сразу по конкретному поводу! Вы у себя на страничке в Фэйсбук разместили грозный пост «ПриХватизация сельхознауки Казахстана. Кто и как хочет это сделать?» Кто и что хочет, как вы сказали, «Прихватизировать»?
- Я, думаю, нет смысла называть конкретные фамилии, имена, хотя мне лично они знакомы. Вместе с тем, известны их действия, выступления, заявления, суть и последовательность которых позволяет сделать о конечной их цели - приватизация сельхознауки. Точнее объектов аграрной науки.
- Что туда относится?
- Это порядка 270 тыс. га земель сельхозначения, более 1100 зданий и сооружений, которые находятся в ведении наших научных организаций. Только в городе Алматы расположены 10 НИИ аграрного профиля, здания которых были построены более 30 лет назад.
Тогда такие здания строились площадью из расчета около 400-500 сотрудников, и рыночная стоимость этих зданий может достигать 5-10 млн. долларов. А сама наука этим приватизаторам менее всего интересна.
- Напоминает лихие 90-е…
- Да, такую приватизацию мы уже проходили. В первые годы независимости Казахстана в стране было более 40 сельскохозяйственных опытных станций (СХОС) - по 2-3 в каждой области. По посевным площадям (примерно 30-50 тыс. га каждая), по объемам производства сельхозпродукции, по количеству сотрудников это были полноценные совхозы. В них работали и остепенённые научные сотрудники.
Например, в Кенгирской СХОС, это рядом с г.Жезказган, в не самом сельскохозяйственном регионе стране, работали 22 кандидата наук! Это больше, чем было тогда в двух ВУЗах города вместе взятых.
На базе этих СХОС ученые закладывали опыты, проводили апробацию результатов своих исследований, проходили практику студенты, регулярно организовывались курсы повышения квалификации работников сельхозпредприятий - экстеншн, говоря современным языком. То есть то, что хочет возродить сегодня НАНОЦ.
- И всё это в ведении государства?
- Не совсем. За прошедшие годы около 30 СХОС были приватизированы под клятвенные заверения сохранить научный профиль этих станций. Но практически ни на одной такой бывшей СХОС сегодня наукой и не пахнет.
И сегодня раздаются голоса, мол, давайте приватизируем оставшиеся СХОС и опытно-производственные хозяйства (ОПХ) НАНОЦ.
- Какова ваша позиция по этому вопросу?
- Мы против. Во-первых, то, что я привёл выше - приватизация 30 СХОС ничего не дала ни стране, ни аграрной науке. Во-вторых, кто или что мешает бизнесменам создавать свои, частные научные центры на базе своих, частных хозяйств? Опыт такой в стране есть.
Тем более, что в законодательство страны в октябре 2019 года внесена норма, по которой предусматривается субсидирование до 80% затрат фермеров на научно-исследовательские работы;
В-третьих, наоборот, количество СХОС и ОПХ вновь нужно доводить до 40-45.
– Почему именно такая цифра?
- Когда создавали такое количество опытных станций, учитывали различные природно-климатические условия - даже внутри одной области, отраслевую специализацию регионов - зерновое, овощное производство, молочное скотоводство или овцеводство.
Но сегодня, конечно же, никто не пойдёт на огромные бюджетные затраты для создания ОПХ и СХОС. Наше предложение: давайте лучше организуем работу опытных станций на базе передовых частных агроформирований. На договорной основе. Проводим научные исследования, ставим опыты - платим деньги. Проводим мероприятия в рамках экстеншн - платим деньги.
- Понятно. Вернемся к Вашему посту. Что хотят директора? Или чего они не хотят или (может быть) чего-то бояться?
- Сегодня сформировался основной костяк директоров НИИ, ОПХ, СХОС из добросовестных, болеющих за науку, за дело людей. Конечно, некоторым не хватает опыта работы в рыночных условиях. И с теми, у кого честное отношение к своим обязанностям, а таких подавляющее большинство среди директоров, у нас большие планы на будущее.
Есть и такие, у которых все взоры до сих пор обращены только к государству - государство должно, государство обязано. Но здесь тоже можно учиться, учиться вместе работать по-новому.
Но есть и несколько таких директоров, которые не просто давно освоились в рынке, но которые, как говорил герой фильма «Кавказская пленница», давно путают государственную шерсть со своей личной.
Руководят, например, государственным предприятием. По соседству своё частное предприятие, оформленное на жену, брата. Государственная техника, прожигая государственные ГСМ, работает и там, и тут, а урожай осенью чудесным образом оказывается в зачете частного предприятия. В результате, по итогам года частное предприятие процветает, а государственное в убытках. И так из года в год.
Вот такие-то и не хотят никаких изменений. Они давно уже свыклись с мыслью, что этот НИИ или ОПХ - это чуть ли не их частная собственность. Наведение порядка с финансами, с использованием активов - это для них неприемлемо. Чуть что они хватаются за ручку, начинают писать жалобы во все инстанции.
Неправедные доходы позволяют им заводить «нужные» как им кажется знакомства, к кому они надеются аппелировать. Это я уже проходил в 2007-2009 годы. Но они забывают, что сейчас уже 2020 год. Сегодня кроме «нужных» связей есть и такое понятие, как «общественное мнение», есть, в конце концов, социальные сети.
- Много говорят об объединении НИИ и вузов. Как я понимаю, директора против этого. Какой интерес НАНОЦ в объединениии или в передаче НИИ вузам, например, КазНАУ или КазАТУ?
- На самом деле, об этом мы говорили 13 лет назад, когда впервые родилась идея переноса аграрных университетов из центров двух столиц - тогда Астаны и Алматы. Разве нормально, когда специалистов аграрного профиля готовят на асфальте?
- И на высоких каблуках… Конечно, это нонсенс…
- Была идея создать два научных агрогородка: в пос. Шортанды Акмолинской области и пос. Мынбаева Алматинской области. Перевезти туда, соответственно, КазАТУ им. С.Сейфуллина и КазНАУ, а также ряд НИИ.
В мире сейчас нет деления на университетскую и прочую науку, особенно когда речь идёт о прикладной науке, в том числе, об аграрной науке.
Более того, зачастую именно университетская наука намного сильнее, чем наука в отраслевых НИИ. Потому что именно в стенах университета можно осуществлять комплексные исследования, с привлечением специалистов разных направлений. Поэтому в мировой практике сегодня лидируют университеты, которые сочетают подготовку кадров и науку.
Во-вторых, динамика сегодняшнего дня такова, что университеты должны готовить не просто кадры, напичканные набором знаний из учебников, а исследователей, которые, придя на производство, будут заниматься не просто набором заученных операций, а будут работать с применением навыков исследователя.
В-третьих, переход на Болонскую систему остановил подготовку научных кадров для НИИ. Этим имеют право заниматься только университеты. Поэтому сегодня в университетах уровень научной остепененности среди преподавателей приближается к 70%, а в НИИ уменьшилась до 20%, в среднем по системе НАНОЦ он составляет 40%.
В-четвёртых, магистранты и докторанты должны готовить свои диссертационные исследования на базе НИИ, участвуя непосредственно в реализации государственных научно-технических программ. Тогда и результаты их исследований в большей степени будут востребованы.
В-пятых, ученые НИИ должны заниматься преподаванием в ВУЗах. Это тоже поможет им быть на острие информации, потому что работать с современными студентами не просто.
Одновременно, ученые-преподаватели из университетов должны принимать активное участие в проведении научных исследований.
Противники передачи НИИ в состав университетов говорят: НИИ потеряют самостоятельность, пусть университеты занимаются подготовкой кадров для села, их выпускники не хотят ехать на работу в аулы, потому 80% студентов - это девушки, в основном, городские и т.д.
- Но в целом проблема ведь присутствует?! И нельзя ее отрицать?
Безусловно. Проблема качества подготовки кадров существует, это надо признать. Но, одновременно, это не только проблема аграрных университетов.
Во-вторых, почему не высока доля выпускников ВУЗов, желающих ехать работать в аулы?
- Об этом тоже говорили и говорим много…
- Это же очевидно. С одной стороны, это связано с низким уровнем оплаты труда в сельском хозяйстве. Эта отрасль сегодня занимает самую последнюю строчку среди всех отраслей. Даже ниже, чем образование и здравоохранение, работников которых мы привыкли относить к самым низкооплачиваемым.
С другой стороны, все мы знаем социально-бытовые условия проживания сельчан: качество питьевой воды, плохие дороги, отсутствие интернета во многих сёлах, условий досуга молодежи - вот только небольшой перечень проблем сельского жителя.
Кроме того, в аграрные университеты поступают очень много выпускников городских школ с более высокими показателями ЕНТ, чем у выпускников сельских школ. Очень много поступают городские девушки.
- Универы ведь не будут отказывать городским девушкам?!
- По законодательству аграрные университеты не имеют права отказывать выпускникам городских школ, в том числе девушкам, сдавать документы. Иначе можно нарваться, в конце концов, на обвинения в гендерной дискриминации, хуже - в нарушении конституционных прав граждан.
Как видите, решение перечисленных мною вопросов выходит за пределы компетенции ректоров ВУЗов. Это комплексные проблемы, которые надо решать государству, всему обществу.
- Хорошо. Давайте собственно о самих НИИ. Что дали наши НИИ за годы независимости? Ну, или же может быть взять период по короче – к примеру, за последние 10 лет. Сколько денег освоено и каков эффект от этого?
- В науке трехлетний цикл бюджетного финансирования, поэтому возьмём показатели за 2012-2014, 2015-2017 и 2018-2020 годы. Только за эти 9 лет из республиканского бюджета на аграрную науку было выделено более 45 млрд. тенге.
За эти годы ученые выдали на гора около 500 сортов и гибридов, общее количество результатов научно-технической деятельности приближается к 4 тысячам.
- Это много или мало?
- Эффект, конечно, нельзя назвать высоким. Как я говорил и писал, эффективность нашей науки можно отразить, назвав только два показателя: всего 8% всех результатов более или менее доходит до производства и только на 32% всех посевных площадей Казахстана высеваются семена отечественной селекции.
- Но по деньгам отчитались?
- Очень много было отчетов ради отчетов. Встречались, конечно же, и случаи из ряда вон выходящие. Например, читал научные отчеты, которые были просто переписаны из российских источников или из отчетов прежних лет.
Приведу примеры. Читаю тогда в одном из отчетов одного из НИИ «...в соответствии с федеральным законодательством...». А другой ляп ещё «лучше»: «...согласно данным планово-экономического отдела колхоза «40 лет ...» ...». Понятно, что в первом случае был плагиат из российских трудов, федеральное законодательство то у них. А во втором просто переписали научный отчёт из где-нибудь 1980-х годов, иначе откуда в Казахстане в 2020 году колхоз?
- В конце года получите новые отчеты?!
- Посмотрим, какие дадут результаты научные исследования за 2018-2020 годы. Хотя, говоря строго юридически, НАНОЦ не имеет права запрашивать эти отчеты, потому что не является стороной договоров на эти годы. В 2018 году МСХ РК заключил договора на научные исследования напрямую с НИИ.
Поэтому те, кто обвиняет сейчас НАНОЦ в отсутствии координации научных тематик, показывают свою полную юридическую безграмотность.
- Что дальше, Толеутай Сатаевич? Каков Ваш план по развитию аграрной науки? Есть ли конкретные наметки?
- Аграрная наука должна работать в соответствии с требованиями дня, в соответствии с реалиями рыночной экономики. Наука должна отвечать за запросы сельхозтоваропроизводителей, помогать решать их проблемы.
- Я общался с несколькими директорами – вроде бы есть понимание, что что-то надо изменять…
- В серьезной трансформации нуждается сама наука.В первую очередь, надо перестраивать ее организационную структуру.
Выступая перед депутатами Парламента РК, на совещании у Министра сельского хозяйства РК С.К.Омарова, на встречах с руководством Министерства образования и науки РК, я показывал сравнительный анализ оргструктуры нашей науки и аграрной науки передовых сельхоздержав.
В этих странах очень развита инфраструктура науки, то есть система, помогающая ученым в продвижении на производство результатов научных исследований. Например, в Аргентине всего 4 НИИ, 47 опытных станций и 320 Центров распространения знаний (ЦРЗ). У нас же более 20 НИИ, 18 ОПХ и СХОС, а ЦРЗ - только 22.
Мы планируем довести количество ЦРЗ в Казахстане до более 200, в том числе, 3 республиканского уровня на базе наших агроуниверситетов, как учебно-методические центры.
Около 40 - областного уровня на базе НИИ, ОПХ, СХОС и 163 ЦРЗ районного уровня на базе районных агроколледжей во всех 163 сельских районах страны. Деятельность ЦРЗ будет организована в тесном взаимодействии с НПП РК «Атамекен».
- Разъясните для тех, кто не совсем понимает для чего нужны ЦРЗ?
- Во-первых, именно через эти Центры проводится повышение квалификации, консультирование фермеров. Последние нуждаются в консультациях на постоянной основе, потому что условия одного года не бывают похожими на другой год. От этого зависит применение тех или иных удобрений, пестицидов, глубина заделки семян и т.п.
- Как вообще проводится повышение квалификации?
- Есть такой механизм, как точечные консультации, когда конкретный фермер приходит со своими конкретными вопросами в районный ЦРЗ, а консультант этого Центра либо сам консультирует, а если вопрос выходит за пределы его компетенции, то связывает фермера с учеными.
Другой вариант - адресная консультация, когда по просьбе фермера к нему в хозяйство выезжают специалисты и консультируют его.
Третий вариант, так называемый «коучинг» или «от фермера к фермеру», когда районный ЦРЗ организует поездку группы из 10-15 фермеров в хозяйство более успешного фермера для обмена опытом.
Четвёртый - собственно семинар, состоящий из теоретической и практической частей. Через ЦРЗ можно доводить до фермеров информацию об изменениях в законодательстве, в программных документах, в мерах господдержки и т.п.
- ЦРЗ и внедрение должны идти вместе?
- Конечно. ЦРЗ - это элемент внедрения научных достижений. Именно через эти Центры ученые могут рассказывать о преимуществах предлагаемых ими новых сортов, пород, технологий.
Далее, это обратная связь от фермеров к госорганам, науке, ВУЗам, заводам и тп. Именно через ЦРЗ ученые могут получать от фермеров информацию о проблемах производства, которые требуют решения, а университеты - требования по подготовке кадров. Фермеры через ЦРЗ могут передавать госорганам свои предложения по совершенствованию нормативных актов.
- Что еще?
- Кроме ЦРЗ нам надо перестраивать работу созданного ещё в конце 2008 года Центра трансферта и коммерциализации агротехнологий (ЦТКА), чтобы он стал центральным офисом в этих направлениях и лидером в организации реального трансферта новых технологий в производство.
- По трансфертом у нас понимают «привезти зарубежные технологии и выгодно впихнуть за бюджетные деньги»…
- Да существует такое мнение, мол, трансферт - это перенос в казахстанское аграрное производство только зарубежных технологий и что ученые, передав на трансферт свои разработки, отходят. Это ошибочное мнение!
Трансферт - это передача, в первую очередь, отечественных разработок. Точнее говоря, сам трансферт состоит из 4-5 этапов: 1) поиск потребностей, проблем фермеров; 2) поиск путей решения этих проблем в отечественных научных учреждениях, а при отсутствии таковых - в зарубежных; 3) апробация на производстве выбранного решения; 4) его адаптация; 5) масштабирование или тираживание.
- Отсюда и коммерциализация?
- Нам надо выводить на новый уровень коммерциализацию. Здесь стоит обратить особое внимание на систему роялти. Я уже говорил, что по самым приблизительным расчетам, потенциальный объём роялти может достигать 10 млрд. тенге в год. Из них 30% или 3 млрд. тенге будут направлены на выплату вознаграждения ученым - авторам сортов, пород, технологий. Это позволит повысить их доходы в десятки раз.
Оставшиеся 7 млрд. тенге могут составить основу Фонда новых научных исследований. Сразу хочу сказать, что Фонд - это не обязательно ещё одно юридическое лицо. Это может быть спецсчет НАНОЦ со своим Попечительским советом. Из средств этого Фонда могут финансироваться стартапы, работы молодых ученых. Может быть применён принцип венчурного финансирования.
Ещё одна проблема науки, причина того, почему результаты научных работ не доходят до производства - это существующая схема финансирования науки.
- Чем она плоха или наоборот?
- У нас до сих пор применяется схема, сохранившаяся ещё с советских времён: на собственно научные исследования, на исследования в лабораториях направляются 90% всех выделяемых на науку денег, на опыты и опытно-конструкторские работы - около 10%, а на внедрение, включающего в себя те самые трансферт, коммерциализацию и распространение знаний или экстеншн - почти 0%.
- ???
- В передовых странах на эти три блока расходуются примерно одинаковые суммы - по 30-35%. Поэтому нам и не надо удивляться, дескать, почему это на производстве не видно разработок наших ученых.
Почему сотни новых сортов не доходят до производства? А их же надо размножать, отрабатывать технологии производства. А кто все это будет делать в убыток себе? В убыток, потому что на стадии размножения ещё нет обьемов, позволяющих получать прибыль.
- То есть средства нужно направлять в ОПХ и СХОСы?
- Именно так. Нам надо часть средств направлять на покрытие затрат ОПХ и СХОС, которые будут заниматься размножением новых сортов, извлекать роялти, которые в конечном счете, придут к ученым в качестве вознаграждения. Тогда нашим опытным станциям и хозяйствам не будет смысла заниматься производством товарного зерна.
Но при этом и сами ученые НИИ во главе с директорами институтов должны понимать, что чем быстрее и чем в больших объемах выйдут новые сорта на производство, тем быстрее и тем в больших объемах они будут получать роялти.
- Понимаю – это про то, как директора занимаются чистым агробизнесом…
- И ещё одно важное направление предстоящей нашей работы - это создание лабораторий коллективного пользования (ЛКП). Что это такое? Поясню на простом примере, точнее на примере простейшего, известного всем нам со школьной физики прибора - весы для измерения сыпучих веществ.
Наверное, в каждой лаборатории, в каждом кабинете НИИ имеются такие весы. Это сколько же таких весов во всех НИИ страны? А зачем? А сколько времени они используются в течении года? Наверное, всего несколько минут! Это сколько же денег заморожено в этих простых весах? А если говорить о более сложных приборах, более сложном научном оборудовании стоимостью в десятки, сотни миллионов тенге?
Вопрос другого порядка. Насколько эффективно или с какой отдачей это оборудование используется. Я помню случай из 2008 года, когда я посещал одно из наших НИИ. В углу примостился какой-то прибор, бережно накрытый плюшевым материалом. Помните, лет 50-60 назад так наши бабушки накрывали телевизоры.
- И я много видел таких прикрытых приборов…
Я спрашиваю: «Что за прибор». Ответили. Второй мой вопрос: «А почему он не используется для выполнения заказов бизнесменов? Ведь наши предприниматели за границей платят по тысяче долларов, за каждое измерение, которое может делать здесь ваш прибор!»
Ответ директора НИИ поразил меня: «Прибор же может сломаться». Я ему тогда сказал: «Вы же на заказах бизнеса можете зарабатывать не только на ремонт, но и каждые три года покупать новый, нового поколения!»
- Что предлагаете?
- Чтобы всего этого не происходило, надо создавать ЛКП. Всего надо 2-3 ЛКП для всей аграрной науки страны. Кроме прямого применения в научных исследованиях, они могут использоваться в исследованиях магистрантов и докторантов, для студенческих практик и по заказам бизнеса.
И ещё немаловажный момент. Создание самостоятельных ЛКП позволит добиться объективности научных экспериментов. Не секрет, что, когда у ученого теоретические выкладки не совпадают с экспериментальными данными, всегда есть соблазн «дорисовать», подогнать эксперимент под теорию.
- Ну, это сплошь и рядом. Даже в так называемых флагманах отечественной науки и образования…. Так что нужно, чтобы ваш план был реализован? Деньги? Адмресурс? Что еще?
- Денег, конечно, не бывает лишних. Но я ещё раз хочу сказать: нам надо научиться эффективно использовать те средства, которые выделяются государством.
Административного ресурса достаточно. Но здесь бы хотелось сказать об одной проблеме. Согласно Закона РК «Об акционерных обществах» все решения НАНОЦ, касающиеся деятельности дочерних организаций, начиная от назначения или освобождения руководителя НИИ, ОПХ, СХОС и вплоть до утверждения Планов их развития и отчетов об их исполнении входит в исключительную компетенцию Совета директоров НАНОЦ, поскольку мы являемся акционерным обществом.
В состав Советов директоров таких акционерных обществ, как наш НАНОЦ, как правило, входят руководители государственных органов, которые в силу своей высокой загруженности по основному месту работы не всегда имеют возможность принимать участие в заседаниях Советов директоров, соответственно, срывается очередное заседание Совета, вопросы откладываются на потом, то есть в значительной мере страдает оперативность принятия управленческих решений.
Мы нашли выход в реорганизации нашего АО «НАНОЦ» с приданием статуса Национального холдинга. Это ни в коем случае не погоня за громким названием. В состав НАНОЦ входит 40 дочерних организаций, в том числе 4 сами в форме АО. То есть по сути НАНОЦ уже сегодня является холдингом.
При придании НАНОЦу статуса Национального холдинга большинство вопросов перейдет в компетенцию исполнительного органа Холдинга - его Правления. И, тем самым будет обеспечена максимальнаяоперативность принятия управленческих решений.Кроме того, будет обеспечена максимальная автономия научных и учебных учреждений.
И ещё один маленький плюс к ответу на Ваш вопрос «Что нужно, чтобы ваш план был реализован?» Лишь бы не мешали...
- Что получим на выходе?
- Опыт аграрного сектора Аргентины, Бразилии, Германии, Израиля, Китая, Франции показывает, что только при широком применении здесь инноваций на базе тесного взаимодействия аграрной науки, образования и производства можно добиться прорывного развития сельского хозяйства, всего агропромышленного комплекса Казахстана.
Все возможности для этого у нас есть: необъятные плодородные площади, огромные рынки сбыта рядом, квалифицированные кадры сельских тружеников, прекрасные ученые. Только нужно найти правильные пути.
А они есть - ничего нового выдумывать не надо: надо брать опыт перечисленных мною стран, адаптировать к нашим условиям и применять.
И это планирует сделать, к этому стремится НАНОЦ - Национальный аграрный научно-образовательный центр Министерства сельского хозяйства РК.
- Рахмет за беседу, Толеутай Сатаевич и удачи Вам.
Записал Серик Мамбетов
Просмотров материала: 4 703
