Голод 1931-32 годов XX века – одна из самых печальных трагических страниц истории казахского народа. Из-за голодомора численность казахского народа уменьшилась вдвое, произошла деградация людей, многие вынуждены были покинуть Родину – все это сказалось на генофонде нации. Изменились ценные составляющие генофонда: чувство национального достоинства, характер, мировоззрение, язык, духовность, нравственность – в результате казахи превратились в один из малочисленных народов бывшего СССР.
Голод «железной» рукой прошелся и по моей семье. Мой дед Абсадык Баракулы, имя которого я ношу как фамилия, вместе с пятью братьями в 1928 году попал под конфискацию в станции Караозек Кызылординской области (где сейчас планируются построить магистральный газопровод в Астану) лишился скота, всего своего ценного имущества.
Произошло это глубокой осенью, зима была на носу. Они спасались от голода благодаря рекам Сырдарье и Караозек и, конечно, крепкому здоровью. Братья нанимались в артель, возглавлямой русскими, которые занималась рыболовством. Причем, ловили рыбу не в самой реки, потому что не было рыболовных снастей, а в озерах образовавших во время весенного поводка вокруг этих двух больших рек.
Это было возможно только в зимнее время. Приходилось тяжело, добыть рыбу замерзших озерах, надо было с помощью лома пробить толщу льда. Причем рыбу загружали вагоны и отправляли в неизвестном направлении, а работникам вместо зарплаты давали рыбу.
Для эти тяжелой физической работы нужны были силы. Откуда они брались у полуголодных людей? Наверно, эти силы придавала желания выжить самим и спасти своих родных и близких.
Весной когда растаял лед, артель распустили. Мой дед со своими братьями перебралсяв местность близ города Кызылорды. Здесь все братья готовили дрова (саксаул, джингил) для кирпичного завода. Завод давал им взамен сначала хлеб и продукты, а позже деньги. Так они спаслись от голода.
А моя бабушка по линии матери Кашима Култайкызы во время коллективизации и конфискации была на костанайщине, замужем. Я хотел бы поделиться с читателями воспоминаниями моей бабушки об ужасах того голодного времени, которые она со слезами на глазах вспоминала всю свою жизнь.
Кашима Култайкызы была чуть выше среднего роста, крепкая, светлолицая, очень выдержанная, добрая, спокойная. Родилась она в 1912 году. Происходила из рода Алтын племени Жаппас. Ушла из жизни в 1990 году в возрасте 78 лет. Место ее рождения – Кызылтам около Кармакшы (это зимовка) Кызылординской области, а летнее кочевье – слияние рек Аят и Тобол.
Бабушка всегда со светлой грустью вспоминала те времена: то, как однажды, во время откочевки на зимнее стойбище, осенью попала в Троицк, на базар, в другой раз, что в последний раз на том базаре была, когда ей было 14 лет, а спустя два года ее выдали замуж. К слову сказать, в повести Б.Майлина «Памятник Шуги» племя отца Шуги бая Есимбека – Жаппас, зимовка –Сырдарья, джайлау – берега реки Аят.
В тот год, когда Кашима вышла замуж, умер ее отец Култай. Это где-то 1928 год. Бабушка попала в семью со средним достатком. Но ее мужа обвинили в том, что он женился, как байский прихвостень, на очень молоденькой девушке, подвели под конфискацию и сослали в Сибирь. Так, Кашима осталась одна и она решила добраться до родственников в Сырдарью, искать у них помощи и спасения.
В те годы началась коллективизация, стали организовываться колхозы, у людей из личного подворья изымали скот. Пришли трудные времена, и люди в поисках лучшей доли начали покидать родные места. Наша бабушка решила искать защиты у родственника по матери (нагашы) Доскали из рода Есентемир, который, как она знала, занимался земледелием, охотой, рыболовством.
И она с маленьким узелочком в руках, куда уместились ее нехитрые пожитки, присоединилась к людям, державшим путь из костанайщины на Сырдарью. Вместе с ними она дошла пешком до Арала. Там, на станции Арал она сумела сесть на товарный поезд в сторону станции Кызылорда.
К ней подошел русский солдат и по-русски сказал, чтобы она слезла. Она в слезах повторяла по-казахски, что не слезет. Она так вцепилась в вагон, что солдат как ни пытался, не смог оторвать ее рук, плюнул и ушел.
На этом товарняке она добралась до станции Кызылорды. Люди показали ей дорогу в Карауылтобе, что в пяти-шести километрах от Кызылорды и она наконец добралась до своего родственника Доскали (Досай).
Доскали занимался охотой и по сравнению с другими жил благополучно. Кроме охоты он занимался земледелием, рыболовством и благодаря этому сумел сохранить свою семью, когда и на эти земли пришел голод.
Через некоторое время Доскали выдал нашу бабушку-Кашиму за своего соседа Абиша Дауитулы, который потерял жену и остался вдовцом. Кашима родила своему мужу сына (он умер в младенчестве) и пятерых дочерей. От ее старшей дочери Кулайым Абишкызы родились мы.
Ближе к нашим дням, в 80-е годы Кашима аже начала искать своих родственников и приехала в Тарановский район нашей области. Главной целью поездки было посетить могилу умершей сестры Сырга, прочитать молитву за упокой ее души.
Приехала не одна, ее сопровождали дальная родственница Тоты и дальний двоюродной брат Бекетай ага. Путь в то время был неблизкий: в Костанай добирались через Оренбург, с пересадками с поезда на поезд, затем на автобусе в Тарановку.
Родственники встретили хорошо, с почестями и уважением. Один из сыновей сестры Сырги был директором совхоза. Он, понимая, какой им предстоит нелегкий обратный путь домой, взял расходы на себя и отправил их обратно в Кызылорду самолетом. К сожалению, в то время мы не спросили у бабушки, кто наши костанайские родственники, где они живут, чем занимаются.
Я пытался их искать, когда в 1991 году после окончания Кызылординского педагогического института по направлению министерства образования КазССР был направлен в Костанайский педагогический институт. На мои вопросы, кто наши родственники, где их искать, к сожалению, не могли ответить ни моя мама, ни тети– никто.
По своим каналам я выяснил, что среди казахов, проживающих в Тарановском районе, есть представители рода «Алтын» из племени Жаппас. Дальнейшие мои поиски, увы, ни к чему не привели.
Бабушка была очень разговорчива. Выдав замуж всех своих пятерых дочек и после смерти своего мужа Абиша, она жила одна в доме, построенном ее супругом в самом центре Кызылорды. Чтобы бабушка не чувствовала своего одиночества ее часто посещали мы - внуки, племянники.
В годы студенчества в Кызылординском пединституте, я жил у нее дома. Днем я был на учебе, а вечером, за ужином, шли наши с бабушкой неторопливые, нескончаемые разговоры. Видимо, за день она так насидится одна, что вечером она любила поговорить.
Память ее была удивительна. Даже то, что было с ней в молодые годы, она помнила до деталей, когда происходило то или иное событие в ее жизни, с чем это было связано, всех участников помнила по именам, даже из какого рода они происходили остались в ее памяти.
Однажды в зимний вечер наш разговор зашел о голоде тридцатых годов. Начало разговора было неожиданным. Я случайно назвал имя одного нашего знакомого, выяснилось, что бабушка знала отца этого человека. Сначала я не придал значения начавшемуся разговору: у бабушки было много знакомых, но когда тема зашла о голоде, стал внимательно слушать. Вот что тогда я услышал от бабушки:
«Голод в Кызылорде, в окрестностях города усилился после того, как хлынул поток людей из Сарыарки, степных районов, которые бежали от голода. Голодные люди, изможденные, больные, лишенные имущества и права на жизнь,чтобы выжить самим, спасти свои семьи, начали воровать у местного населения скотину, еду, силой забирали продукты продавцов на базаре. В итоге базар перестал работать.
Особенно от голода пострадали казахи, идущие со стороны Батпаккара-Тургай. Чтобы не умереть от голода, эти люди ели черепах, ежей, лягушек, даже были случаи людоедства. Мы боялись выходить на улицу.
Мне дома говорили: «Ты справная, не выходи на улицу, мы боимся, что тебя могут съесть». Люди пухли от голода, умирали прямо на улицах. За короткое время в Кызылорде и ее окрестностях не осталось ничего съедобного и голодные люди, ориентируясь по путям железной дороги, потянулись на юг в Ташкент».
Отец человека, о котором я упомянул, в то время работал в детском доме арбакешом (извозчиком). Он на своей арбе вывозил в овраг на юге города трупы умерших в детском доме детей, а также людей, которые от голода умирали прямо на улицах города. Этот овраг, как говорила бабушка Кашима, находится рядом с городским родильным домом, что в районе «Южный» города Кызылорды.
Ранним утром из города выезжала арба со своим страшным грузом и скрип колес был поминальной молитвой этим несчастным. «Их даже не могли похоронить по мусульманским обрядом – прочитать заупокойную молитву «джаназа», - сокрушалась бабушка.
Я в глазах своей бабушки увидел то горе, которое приносит людям голод, безжалостно забирая и молодых, и старых, уничтожая целые семьи, стирая с земли аулы, лишая человека достоинства, оставляя ему только животные инстинкты.
Она часто нам повторяла: «Бережно относитесь к хлебу. После трапезы бабушка всегда собирала с дастархана хлебные крошки и давала нам, своим внукам. На вопрос, почему она так делает, отвечала: «Нельзя, чтобы даже маленькая крошка хлеба упала на землю, а в старину говорили, что человек, который уважительно относится к хлебу, не выбрасывает даже крошки, будет баснословно богатым».
А еще она говорила: «Если ты проголодался, и нет еды, но ты увидел хлеб, который лежит высоко, тебе не достать. Тогда ты можешь, чтобы достать хлеб, встать на священный Коран. А если высоко увидишь Коран, то, чтобы достать его, нельзя вставать на хлеб. Поэтому никогда не наступайте на хлеб, если увидите, что кто-то бросил хлеб на землю, обязательно поднимите его и положите его на то место, где на него не наступит нога человека».
Народная мудрость гласит «Пока усопшие не обретут покой, не будет покоя и живущим». В этой мудрости заложен глубокий философский смысл: ушедший человек жив, пока жива о нем память.
С одной стороны, этот рассказ как молитва о наших предках, которые умерли от голода, для которых маленький кусочек хлеба мог стать спасением; с другой стороны – это напоминание о наших земляках, родных, близких, попавших в жернова сталинских репрессий.
Это небольшой рассказ из воспоминаний моей бабушки. Уверен, что такие воспоминания о тех трагических годах сохранились в каждой казахской семье. Сегодня в рамках программы «Рухани жангыру», когда идет процесс возрождения, возврата к своим духовным истокам, важно сохранить эту память. Например, на Украине изданы несколько томов воспоминаний людей, переживших голодомор 30-х годов.
Алмасбек Абсадык, доктор филологических наук, профессор КГУ им.А.Байтурсынова
Просмотров материала: 5 641
