Почему салафиты становятся все более или более популярными в Казахстане, какие предпосылки существуют для появления исламской партии в Казахстане. Об этом и о многом другом корреспондент МАТРИЦА.kz беседует с председателем Исламского комитета России Гейдаром Джемалем.
- Г-н Джемаль, возможна ли своя исламская партия в Казахстане?
- Прежде всего, исламская партия предполагает участие в парламентской деятельности, выборах в парламент и так далее. Для этого необходимо, чтобы эта партия была ихванистской по своему содержанию, потому что Ихваны считают деятельность политической исламской партии нормальной в рамках тех процедур, которые существуют в западном политическом пространстве. Это означает участие в выборах, опора на свой электорат и так далее.
Но насколько я знаю, идеи Ихванов в Казахстане на сегодняшний день не распространены. Если говорить о других вариантах, это партии другого типа. То есть те, которые готовы взять власть невыборным и непарламентским путем. Такая организация предполагает джамаат. Это уже другие формы политической деятельности, в том числе и джихад. Джамаат не нуждается в партии западного образца, поэтому в Казахстане нет ихванистской идеологии, а есть идеология салафизма, которая не ориентирована на создание партии.
Среди мусульман Казахстана есть салафитский подход, а ихванистский не получил развития. Кроме того, для этого необходима развитая идеология политического ислама в Казахстане. А там пока нет политического ислама в полноценном виде. Если такая партия появится – ей понадобится серьезный период для своего роста, для того, чтобы получить такой характер, какой имеет Ихван аль-муслимин в других мусульманских странах. Вряд ли ей дадут время и допустят к выборам, к регистрации.
Еще раз подчеркиваю, что организация партии предполагает участие в западных процедурах – то есть, пропаганда, конкуренция с другими партиями, вхождение в парламент в качестве одной из фракций и так далее. Но практика показывает, что в условиях антиисламского светского политического устройства современного либерального секулярного государства деятельность мусульман в качестве партии, как правило, не эффективна.
Эффективно, к примеру, у египтян. Там у них Братья-мусульмане действуют уже 80 лет. Подвергаются гонениям, имеют огромную популярность, огромные ресурсы, занимаются благотворительностью и поддержкой населения в медицинских, образовательных и прочих программах, то есть при этом они почти 80 лет были мучениками, их казнили, им не давали заниматься такой деятельностью. Это исключительный случай, а все остальные примеры – в Сирии – ихваны воюют, в Судане – Ихваны пришли было к власти с доктором Тураби, но при президенте, который был учеником еще доктора Турага. А потом президент Омар Башир арестовал Тураби и ликвидировал политическую партию, которую он сам и допустил. Форма партийной организации в условиях авторитарной структуры, секулярной политической системы, не допускающей конкуренции не приносит успех.
Успех приносит в нынешних условиях джамаатская организация, которая получает широкую поддержку со стороны молодежи. Это не партийная система. Это система вооруженной борьбы. В Ливии, в Сирии. А Тунис, Египет – исключительная ситуация. Там все было основано не сколько на политической борьбе парламентского типа, а сколько на массовых выступлениях и кризисе режима, который был снесен площадью Тахрир, а массовыми негодованиями миллионными толпами, протестов. Конечно, в этих условиях можно подняться наверх. Но для этого нужны такие условия – как площадь Тахрир - которые созревали 80 лет в Египте. Поэтому я считаю, что создание западного типа парламентской партии для исламского проекта – это тупиковый путь.
- У нас наблюдатели отмечают, что возможно уже через 5-7 лет может появиться радикальная политическая сила…
- Я думаю, что раньше это произойдет, потому что уже сейчас есть условия для этого и как только произойдут подвижки, меняющие политическую конъюнктуру, исламский фактор проявится в течение года.
- Речь идет о транзитном периоде?
- Транзитный период не будет мирным. Будет связан в первую очередь с ожесточенной конкуренцией. Во-вторых, будет вмешательство внешних факторов. И в этих условиях все сократится по времени. То есть не 5-7 лет, а примерно год. В транзитный период все будет происходить динамично. Из-за политической конкуренции вокруг власти может упасть резко жизненный уровень, произойдёт широкая активизация масс и 5-7 лет – не у Казахстана, ни у Средней Азии такого запаса времени нет. Даже у России столько нет. 5-7 лет – это целая геологическая эпоха. По-моему, сейчас все стоит на краю практически повсюду. И ни у кого нет времени затягивать и маневрировать.
- Вот Вы говорили, что в Казахстане сейчас серьезно набирают силу салафиты. ..
- Салафитам партия не нужна, потому что они организованы в принципиально иную структуру. Это джамаатская структура. А она, в свою очередь, пока не имеет характера политического ислама. Потому что ни цели, ни задачи салафитов не являются политическими. Они являются религиозно-юридическими задачами.
Их цель – создание шариатского пространства. А шариатское пространство на самом деле – это средство, а не цель. Шариат – это инструмент организации мусульманской уммы, и шариат тут выступает уставом. А армия ведь существует не для устава. Армия для того, чтобы решать стратегические вопросы, воевать. А устав держит ее в состоянии армии, а не банды. Но никто не скажет, что устав – это цель, ради которой армия и создается.
Пока что мусульмане это не очень хорошо осознают. Они думают, что главная задача – это установить шариат, а когда ставится вопрос – какая цель у шариата, они отвечают, что «цель – жить по шариату». А задача мусульман не в том, чтобы «жить», а в том, чтобы решать вопросы власти, в том числе и на глобальном – планетарном уровне. Вот для чего нужен шариат - как устав, как юридическая схема организации. Задача мусульман не состоит в том, чтобы просто жить, а в том, чтобы осуществлять новую форму сознания, которой должна принадлежать власть. Шариат – это, прежде всего, средство взаимодействия мусульман между собой внутри джамаата. Пока что еще историко-политическое сознание для мусульман чуждо.
Второе, согласно Корану и Сунне, нужно взаимодействие с обездоленными, которые еще не стали мусульманами, но они стремятся получить поддержку от мусульман и это сделает их мусульманами. То есть речь идёт о мустазафах, о поддержке угнетенных. В последний поход в Шам мусульмане шли вместе с племенами бедуинов, которые еще не приняли ислам, но, тем не менее, они были в общих рядах с мусульманами.
Во всем мире существует огромное протестное движение. К примеру, во Франции огромное количество людей выходило против однополых браков, из-за закона об образовании, который лишает возможности получить высшее образование детям бедных семей. Кроме Франции, идет социально-политическая борьба в Англии. В Испании или Португалии такая же ситуация.
Мусульмане должны выступать в качестве организаторов этой борьбы. Независимо от того, что это англичане или французы, которые не приняли ислам. Борьба местного населения против несправедливой организации общества должна быть взята под контроль и руководима мусульманами.
Как это делали в 19 веке евреи по отношению к мировому социалистическому движению. Они активно в него входили и брали руководство на себя, потом превращали его в международную организацию, в которой евреи играли ведущую роль.
Анализ показывает, что это делалось не из-за того, что евреи склонны к протестам или к левой идеологии, а потому что в ту эпоху «справа» можно было заниматься политикой только если ты монархист и церковник. То есть правый фланг европейской политики в 19 веке был занят теми, кто поддерживал монархию и церковь, куда место евреям не было. Поэтому желание войти в политику вытеснялось на левый фланг и таким образом они заняли ведущие места в социалистическом движении. А для ислама естественна поддержка левых и обездоленных.
К сожалению этому противодействует идеология, которая резко ограничивает цели мусульман не политическими, а нравственно-правовыми задачами, сводя всё к созданию шариатского пространства. Я подчеркиваю: шариат – это средство. Это устав отношений между членами общины. А политические задачи – другие. Они заключаются в том, чтобы определенный тип людей и определенный тип сознания привести к господству.
Этого они не понимают. Когда мусульмане станут главными игроками в протестной борьбе, которая носит глобальный характер, она будет дальше усиливаться, потому что противостояние между верхами и низами усиливается по всему миру, а идеология марксизма скомпрометирована и уже не является рабочей идеологией для политической борьбы. Вчерашний день.
Политический ислам должен брать на себя эти функции. Такой опыт есть. К примеру, исламская борьба в Палестине взаимодействовала на международном уровне и с «красной гвардией» Японии и с Ирландской республиканской армией и так далее. Это было единое протестное движение, осью которого было палестинское движение сопротивления.
И «Хамас» как политическая сила наиболее продвинута сегодня. Потому что они наследует интернациональный опыт палестинцев, которые практиковали опору на международную поддержку и взаимодействие уже в 60-е годы. Правда, тогда это было не исламское движение, а марксистское. Но в какой-то степени «Хамас» является наследником этих традиций.
Эти возможности, эти принципы, которые появились в палестинском политическом поле не получают должного внимания и развития, а они должны получить. Надо отметить, что «Хамас» - это ответвление ихванов. А они в наибольшей степени освоили политическую культуру Запада. Она для них является не чем-то запретным и чуждым, для них это инструмент, которым они пользуются. В Казахстане такого нет. А если соединить практику «Хамаса» с некоторыми элементами салафизма в плане стремления к чистоте ислама, то конечно это был бы мощный эффект. Но это произойдет не сегодня и не завтра. Я думаю, что раньше салафиты примут участие в транзитном периоде, а уже потом будут приходить к политической сознательности. Она придет позже, чем вброшенность в практику.
- А какие помимо салафитов религиозные идеологии еще доминируют в Казахстане?
- Есть еще кораниты. Но это очень опасная антиисламская группа, которая фактически представляет из себя попытку определенной части золотой молодежи оседлать исламский дискурс и дать себе отдельное особое лицо, противостоящее всем остальным, то есть дать себе «исламскую» базу, но при этом иметь возможность действовать независимо от ислама, подчинить исламский процесс себе через сектантский и совершенно рвущий с исламом подход. Есть, конечно, еще суфии, которые как и всюду аполитичны.
- На улицах Казахстана можно встретить людей, одевающихся в коротких штанах и с бородкой. При этом их количество растет...
- Это салафиты старого образца, которые думают, что речь идет о коротких штанах. То есть это то, что было популярно лет 10-15 назад среди ваххабитов Кавказа. Это прошедший этап. Это этап наивный, то есть «первого включения» в ислам, когда люди фиксируются на таких моментах. Не понимают то, о чем ислам. По-настоящему ислам для таких людей еще экзотика.
- Дело в том, что я разговаривал с одним из таких людей. И по их духу, и по их словам ощущается то, что это люди – действия…
- Это хорошо, что они люди-действия. Но дело в том, что пассионарность тела должна быть сопряжена с пассионарностью ума. То есть если люди действия не имеют головы, то их действия обречены. Вот большевики сумели оптимальным образом соединить пассионарность ума и тела, поэтому ключевые лидеры большевистской революции были не только философами и идеологами, как Ленин и Троцкий, но они естественно были людьми действия…
- Как Вы считаете, с чем связано широкая популяризация ислама в казахстанских тюрьмах?
- Естественно это позитивный процесс. Потому что заключенные находятся в жестких условиях. И ислам для них – такой революционный выход в их ситуации, когда они из общей бессмысленности и тупиковости своего пребывания в заключении обнаруживают, что все имеет смысл и все имеет перспективу, значение. Причем высшее значение, которое несравнимо ни с какими планами, которые человек может строить относительно своей судьбы. А многие там сидят по ложным обвинениям. И для таких людей ислам является смыслом, перспективой и выходом из всего, что с ними происходит.
Кроме того, конечно же тюрьма выковывает и людей действия, а с другой стороны она дает возможность поразмыслить, посоветоваться и прийти к каким-то интеллектуальным выводам, если хочешь. Для многих людей тюрьма – по сути, являлась «политическим университетом». Яркий пример – Махно.
- Гейдар Джахидович, Вы наверняка знаете, что у нас есть такой институт власти – Агентство по делам религии. Как Вы можете оценить его работу?
- Дело в том, что государственный ислам был изобретен в Османской Турции в поздний период ее существования, когда она перестала быть страной, которая обещала справедливость всему человечеству, как и Советский союз на начальном этапе своего существования. В 15-16 веках Османы несли обещание свободы и справедливости всей Европе.
В этот период султаны и сама военно-политическая организация и мощь сельджуков стали интернациональным фактором. Они были инструментами ислама. Потом произошло оформление бюрократического аппарата монархии классического образца. Тогда ислам стал подчиненным государству и османы создали «госислам», который все входящие в империю народы ненавидели, в первую очередь арабы. Султана мусульмане в XX веке считали главным врагом наряду с британской королевой.
Поздние османы создали систему издания фетв, опыт которой в значительной степени был перенят в Саудовской Аравии, в Египте и как ни странно этот опыт был передан в России, где Екатерина II создала по лекалам госислама муфтият. И дальше советское наследие и постсоветское. Это государственный ислам. Чиновничество. В принципе то, что имеет место – комитеты, министерство и так далее – они были и есть во многих – в России, Турции и так далее.
По сути, это «смотрящий» орган. Как правило, в таких органах сидели сотрудники спецслужб. И тут надо отметить, что корнями такое положение дел уходит в Османскую Империю. Почему проект османизма у Эрдогана обречен с самого начала? Потому что ни один из народов, живущих рядом с Турцией, входили в этот халифат, не воспринимает это как позитивный опыт. Все ненавидят этот псевдоислам, контролируемый чиновниками. Естественно именно поэтому халифат и распался.
- А какая-нибудь альтернатива может быть?
- Государство и ислам несовместимы. Ислам – это сила, которая не терпит никакой конкуренции, либо она является гонимой, подавляемой, подпольной, либо является ведущей, тогда игра идет по его правилам. Выживание ислама в системе секулярного государства – выживание всегда подпольное и конфликтное.
- И напоследок, как Вы думаете, в Казахстане возможно ли возрождение суфиев?
- Суфийские тарикаты развиваются как плющ. Это патерналистская система связи устазов и мюридов через систему раздачи вирдов, и воспитание своих устазов на местах. Суфизм очень жестко организует низовое пространство в интересах власть имущих, потому что суфийские шейхи – они всегда заодно с правителями. Это их фундаментальная политическая установка.
Беседовал Халил Муканов, МАТРИЦА.kz
Просмотров материала: 4 835
