О некоторых моментах политической жизни мы беседуем с политологом Айдосом Сарымом.
– Айдос, на вашей страничке в Facebook вы заявили о закрытии вашей авторской программы на телеканале «Казахстан». Почему это случилось? Тенденция по предоставлению эфира национал-патриотам началась с вас и Расула ЖУМАЛЫ. Вашу программу закрыли, но программу Расула оставили в эфире. Можно ли считать, что т.н. реформы в государственных СМИ после известного выступления ТАЖИНА закончились, так и не начавшись?
– Да, к сожалению, это так. Я бы не стал говорить о том, что реформы Тажина завершены. Они идут и, надеюсь, будут продолжаться. Закрылась только моя программа, которая, как мне казалось, начала набирать свою аудиторию. Сейчас, когда программа уже закрыта, у меня никаких вопросов к каналу, к его руководству. Программу делали профессионалы, которые знают, как делать качественный продукт. Я им ничего, кроме искреннего «Спасибо», сказать не могу. Конечно, не у всего творческого коллектива вызвало восторг это решение, и у меня тоже есть вопросы. Но сейчас я уже понимаю, что за этим есть и другие течения. У меня есть некоторые вполне обоснованные предположения, и даже некоторые факты, которые работают в пользу моего предположения. Но все же, мы живем в XXI веке, и никакие секреты долго скрывать невозможно.
– В общем, как всегда, идет борьба?
– Да, идут противоборства, которые перешли на уровень борьбы поколений, форматов, идей. Я вот придерживаюсь четко артикулируемой националистической идеологии, есть люди, которые тяготеют к этой идее, в том числе и на государственной службе. И их немало. В этом смысле я могу отнести к этому формату даже и НАЗАРБАЕВА, который говорит, что в 2050 году в Казахстане будет создано идеальное национальное государство (смеется).
Поэтому, можно сказать, что в этой игре косвенно участвует и Россия, поскольку в правительстве, аппарате президента есть явно пророссийски настроенные персонажи. Я не буду огульно говорить о том, что все они отрабатывают российские деньги, но то, что они в политическом и культурном плане не видят своей жизни без России, – это факт. Они очень тесно интегрированы с российскими политическими и экспертными кругами, пользуются их поддержкой. Некоторых из них российские эксперты называют «истинными и яркими евразийцами», ставя даже впереди Назарбаева. Я могу предположить, что я стал одним из первых, кто пострадал от начавшейся кампании против казахских патриотов – людей, придерживающихся национальных и тюркских ценностей.
Если вы внимательно понаблюдаете за информационными событиями и изменениями во властных структурах, вы поймете некоторые вещи и без моих слов. Насколько я могу судить, это звенья одной цепи. Легче убрать программу из эфира, чем снять какого-то чиновника. Я, скорее всего, первый, но потом могут быть третьи-четвертые. С другой стороны, я даже рад, что сегодня происходит такая кристаллизация ценностей и взглядов внутри нашей элиты, люди показывают себя с самых разных сторон, делают выбор. Жаль только, что некоторые мои современники выбрали форматы сталинского времени и не имеют смелости прямо говорить о своих претензиях, предпочитая писать закрытые записки и докладные. Для полного их счастья, быть может, не хватает только НКВД и печально знаменитой 58-й статьи сталинского Уголовного кодекса. Но, повторюсь, в наше время трудно что-либо скрыть. Когда в наши руки попадут эти записки и докладные, мы, безусловно, их опубликуем.
– Между тем вы не теряете оптимизма...
– Мой любимый политический деятель Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ говорил: «Я оптимист. Не вижу особой пользы быть кем-то еще». Мы, казахские националисты, так или иначе продолжаем влиять на общество, на власть. Никто из нас не собирается складывать перья, отказываться от своих убеждений. Не будет телеканалов, есть газеты, есть интернет. В этом смысле мы находимся в гораздо более выгодной и лучшей позиции, чем наши предтечи – алашордынцы в 20–30-е годы прошлого века.
То, о чем мы говорили 5–7–10 лет назад, сегодня реализуется властью. 5–10 лет назад власть боялась говорить слово «нация», сегодня это общественный тренд, и любой чиновник говорит «наша нация» и т.д. Мы говорили: начинайте, наконец, реализовывать положения Декларации о суверенитете, закона о независимости Республики Казахстан, идеология которых пропитана понятием «национальное государство». Мы упрекали власть в уходе от базовых принципов, но на последней Ассамблее народа Казахстана президент открыто говорил о создании национального государства. Хотя есть такие смешные персонажи, как Петр СВОИК, который отрицает создание именно национального государства, я думаю, на них вообще не стоит обращать внимание. Своики пишут, караван идет.
Есть круг людей, которые зависимы от российского экспертного сообщества, от политических кругов России, которые думают рабски, цепляются за евразийство, Таможенный союз, – но это недолгосрочный тренд. У них, бывших комсомольцев и партийцев, есть какая-то форма рабской зависимости, она толкает людей брать некий реванш. Им не нравится, что есть люди, которые воспринимаются обществом, что они через СМИ, социальные сети, напрямую через общение с властью оказывают на нее влияние, шаг за шагом отрывая казахов от России. Соответственно они стараются по этим людям бить. Похоже, что сегодня мы становимся очевидцами такой вот очередной попытки. В той же России, например, тоже началась травля русских националистов. Быть может, кто-то решил: «А давайте мы обнулим ситуацию, уберем националистов с обеих сторон, которые мешают интеграции!» Я не стал бы исключать и такое.
Как бы там ни было, но уже снят с должности замакима Карагандинской области Берик АБДИГАЛИ, который никогда не скрывал своих политических взглядов и убеждений, находясь даже на самых высоких постах. Если еще что-то случится, то я не удивлюсь. Здесь вопрос не о людях, а об общественном тренде. И вопрос уже в том, что запущена космополитическая и евразийская версия о том, каким должен быть чиновник, люди, приближенные к государственному информационному пулу.
Речь идет, как мне сказали некоторые люди, о запуске тренда, когда перед Ассамблеей народа сказали: «Нурсултан Абишевич, вашу мудрую, толерантную межнациональную политику подрывают некоторые люди, они есть в прессе, выступают против России, Евразийского союза». Доказательств этих слов у меня нет, только предположения. Говорят, что-то, связанное с этими вопросами, хотели внести в слова Назарбаева на Ассамблее.
– В продолжение темы. Вы много говорите о том, что Казахстан находится под информационным зонтом России. Сегодня общественное мнение в Казахстане формируют не казахстанские СМИ, а именно российские, особенно это заметно в северных областях. Какие реформы нужно провести в медиапространстве Казахстана, чтобы избавить общество от российского информационного ига? Есть ли понимание у Акорды, какую угрозу таит в себе такое доминирование в Казахстане?
– Нам ведь говорят: не хочешь смотреть обычную сетку из десяти каналов, включи себе кабельное ТВ, заплатив за него. Давайте возьмем вот эти каналы, сколько там программ на китайском, английском и других языках. Иностранных каналов максимум три-четыре. Все остальное на русском языке. Есть статистика, и есть в нашей стране люди, понимающие английский язык, мы можем понять турецкое, узбекское, кыргызское, туркменское телевидение.
Почему мы должны ограничиваться только русскими каналами? В кабельном есть 70–80 каналов, я из них смотрю максимум шесть, остальное я не смотрю, но почему у людей должен отсутствовать выбор? Почему даже государственная кабельная компания «Отау» не дает нам иного выбора? Почему мы не смотрим украинское или белорусское телевидение? На Украине нет такого диктата на ТВ, у них интересный телевизионный рынок, интересный контент. Российские ТВ-продукты идут на Украине на украинском языке. Первый канал там полностью на украинском, а не как у нас, где 10–15-минутные новостные выпуски на казахском. Надо честно сказать, что Первый канал «Евразия» не выдерживает норму 50 на 50, и тот же КТК этого не выдерживает в полной мере. Они с утра до ночи крутят российские сериалы, пусть даже в переводе. И вы думаете, что все это не оказывает влияние на общество? Не формирует некие ценности и установки?
У ряда каналов, даже у тех, которые находятся в собственности у государства, в качестве топ-менеджеров граждане России. Это люди, которые составляют эфирную и новостную сетку, получают за это бешеные деньги, которые не снились казахским специалистам. Часть этих людей, как выясняется, имеет привязку к спецслужбам России, когда-то там работали и т.д. Некоторые из этих людей в свое время даже были советниками наших министров. Не думаю, что россияне позволят нашим спецслужбистам, пусть и бывшим, сесть на вещание даже в каком-нибудь самом дальнем российском регионе. А почему это практикуется у нас? Я, честно, не понимаю. Российское телевидение – это отстой. Если уж звать специалистов, то давайте обратим внимание на европейских, турецких, корейских специалистов.
Да, сегодня у Акорды есть желание изменить отечественное ТВ, сделать его более независимым. Но реформы надо проводить не только в сетке вещания, но и в головах конкретных чиновников и топ-менеджеров каналов! На уровне клерков и топов. Создается впечатление, что никто не хочет сильно менять этот «евразийский натюрморт». Убежден, что в итоге без кардинальных изменений ничего не изменится.
В первую очередь нужно понять, что мы независимое государство, у нас есть законы и нормы относительно сетки вещания, нормы ретрансляции, языковые нормы, которые сегодня снова нарушаются многими каналами! Есть уполномоченный орган, есть прокуратура, есть законы. Давайте для начала поставим на место два-три телеканала! Надо закрыть тот же Первый канал «Евразия», который занимается информационным вампирством.
Пусть лучше рекламные бюджеты, которые сегодня идут на этот канал, перейдут к другим отечественным телеканалам, и они начнут на них выпускать свой контент, выпускать свои сериалы и программы. Понятно, что если сегодня поставить рядом бюджет «Первого канала» и весь телевизионный рынок Казахстана, наш будет нервно курить. Да, мы имеем кабельное ТВ, по которому смотрим российские программы, в том числе и «Первый канал».
Но почему же телеканал «Евразия», являясь государственным по сути, не выполняет нормы государства по госязыку, ретрансляции и т.д.? Зачем нам еще один эфирный ретранслятор? Мало этого, топ-менеджеры этого канала, как иногда возмущаются журналисты, время от времени порываются ликвидировать казахскую редакцию! Что это, если не оскорбление государства и его законов?
– Значит, без изменения в головах у власть имущих ничего не будет?
– Конечно! Более того, состояние серого вещества в головах у чиновников сегодня явно отстает от состояния серого вещества в головах у большинства населения страны. Происходят тектонические изменения, меняются устои. Власть, например, в свое время открыла национальный телеканал «Казахстан», вещающий на казахском языке, вовсе не потому, что она добрая, а потому что есть рынок. Есть спрос на телепередачи на казахском языке, есть миллионы зрителей, которые хотят видеть программы на своем родном языке.
Этот рынок приобретает уже тотальный характер, те же российские звезды в казахских регионах не набирают и ста билетов, потому что казахам они не нужны. Но за наших звезд будет драка буквально за каждый билет, будет перепродажа, увеличивающая стоимость в 10–20 раз. Тому же Кайрату НУРТАСУ хватает того, что он знает один язык – свой родной. У него есть как минимум 11-миллионная аудитория здесь и 5 миллионов за рубежом. И ему этого пока достаточно.
Казахские фильмы начинают приносить реальную прибыль. Тот же ТАРАНТИНО за первую неделю собрал меньше денег, чем Кайрат Нуртас. Все это реальность, это живые факты из жизни. Их никто не придумал. Многие политики, бизнесмены, маркетологи живут теми убеждениями, что были в конце 80-х и начале 90-х, что казахский пользователь – это лузер, проигравший персонаж, у которого нет денег. Но это уже не так! Казахи готовы платить за свой выбор! Но те политики и маркетологи, которые сегодня пока еще при деле и в тренде (на самом деле небольшая горстка людей с властью), сегодня пытаются работать против ветра. Они хотят сохранить тот формат, который понятен им и удобен. Но это очень ущербная попытка.
– А что можно противопоставить этому?
– Надо начинать думать по-новому. И если не хватает веса, легитимности, то идут попытки компенсировать их за счет силы и брутала. Давайте вспомним, что именно сама власть развязала кампанию насилия в Казахстане: она первая начала бросать яйца и камни, и первой начала стрелять в людей. Сегодня, когда люди кидают яйца во власть, – это уже тревожный звонок. И когда люди убедятся, что они никому не нужны и их не будут слушать, она будет кидать камни, это уже произошло в Жанаозене.
Или взять ваххабизм – это тоже протест. Видя, что оппозиция никчемная и продажная, общественные каналы не работают, некоторые наши люди считают, раз проституция во власти и в жизни, то нужно устанавливать другие порядки. Нужно менять систему, вот что они говорят, и считают основой правильного государства шариат. Все это человеческий поиск, у людей разный темперамент – кто-то может возмущаться, и все, другой – писать в соцсетях, а третий будет просто действовать. С этим мы и сталкиваемся.
У нас в голове много мусора, который не позволяет нам правильно думать и двигаться. Смотрите, в свое время мы низвергли Советский Союз и имперскую Россию. А сегодня, даже не успев стать сколько-нибудь субъектными, мы снова пытаемся с ней объединиться. Это смешно просто.
Мы отвергли советский большевизм и тоталитаризм, но при этом не победили свой казахский большевизм и тоталитаризм. Мы не перешли на новый уровень, не сумели создать и закрепить хотя бы несколько фундаментальных правых идей, не создали ни одного большого литературного произведения, художественного фильма.
Большинство казахов придерживаются левых и даже утопических идей, есть и архаика в виде восстановления родового строя и т.д. Вот это и опасно. Тот же ЦУКАНОВ – это первый тревожный звонок. Например, в Турции произошла трагедия, 10 человек, придерживавшихся анархо-синдикалистских, марксистских взглядов, взорвали в Рейханлы бомбы, погибло много людей, очень много раненых. Хотя, казалось бы, там левые взгляды не были такими уж преобладающими!
И сегодня у меня создается впечатление, что власть делает все, чтобы такое же повторилось у нас. Власть сильно боится религиозного фактора, религиозных террористов, но в упор не видит нарастающий левый радикализм, который к тому же имеет своей базой ту же Россию! Каждое общество само воспитывает своих противников. Власть сама качает в колыбели будущих террористов. 10 лет назад, когда мы, политологи, говорили, что ваххабизм придет к нам, и будут взрывы, то нас поднимали на смех. Если власть хочет этого, то она все правильно делает. Наши чиновники живут в плену своих мессианских заблуждений.
– Говоря о проходящем суде в Астане над «экстремистами», не считаете ли вы, что это способ отвлечения от других серьезных проблем?
– Когда в стране уже более сотни людей, осужденных за терроризм, то среди них есть некий процент людей, которые реально имели стремление взрывать и убивать. Это факт. Потом не будем забывать, что если брать на душу населения, то Казахстан – одно из самых полицейских государств в мире.
Беда в том, что при создании любого бюрократического аппарата он начинает работает сам на себя, быть вещью в себе. Иногда случается так: нет работы, нет фактов, но аппарат начинает работать на то, чтобы любыми средствами доказывать свою нужность и эффективность. Ведь это вопрос бюджетов и кадров, которые также платят налоги, ипотеки, содержат семьи.
А в условиях отсутствия эффективного парламентского и общественного контроля можно предположить, что наши спецслужбы в каких-то вопросах начинают работать сами на себя. О силовых структурах люди практически ничего не знают. Есть штат, но есть еще и ТОО, объединения, там есть такие же капитаны, майоры, но выведенные из штата.
Когда вы слышите о том, что когда какого-то полковника вывели из штата, не надо забывать, что он просто перемещается в другую нишу и под другую крышу, а смысл его работы не меняется. И количество людей из спецслужб выше, чем мы знаем, они просто внедряются в другие организации – и для откорма, и для присмотра.
А у нас нет должного контроля над их работой. Надо сказать, нет и контроля над скрытым бюджетом, который принимается уже после принятия открытого, – должны быть представители партий, которые имея высший доступ, также будут контролировать их расходование.
Меня часто спрашивают журналисты о моем отношении к коррупции. А я с недавнего времени отвечаю вопросом: а как вы относитесь к портмоне или ремню из собственной кожи? У нас есть какое-то религиозное доверие к власти – учителю, спасителю, отцу родному. И из-за этого мы готовы прощать власти все. Как человек должен относиться к отцу, который ворует у своей семьи, детей? Но та же власть, которая претендует на тотальный патронаж, на отцовство, по сути ворует у собственных детей!
– Сегодня одной из топовых тем общества являются разговоры о состоянии здоровья Назарбаева. Стоит ли верить слухам о смертельной болезни Назарбаева? Начнется ли в Казахстане жесточайшая борьба за власть? И какая из политических групп имеет наибольшие шансы прийти к власти? Что должен сделать Назарбаев, чтобы обезопасить страну от возможного распада после своего ухода?
– Сценариев будущего огромное количество, но позитивных все меньше и меньше. Здоровье президента – это не только его собственность, его уход – не его собственное решение. Он не может уйти, когда захочет – это даже не решение окружающих его 20 миллиардеров, а решение миллионов. Они должны думать об этом. Если они об этом не думают, это плохо для народа. И, думаю, правильно, когда общество думает об этом. Когда-то У. Черчилль сказал: «Ответственность – это та плата, которую любой политик платит за власть». Мне кажется, эту цену платит только Назарбаев. А большинство чиновников ни за что не отвечает.
Тот же несчастный АБДЕНОВ, который год назад имел противоположное мнение, потом конъюнктура изменилась, и он изменил свое мнение на противоположное. А вот у него в душе что-то изменилось? Я не пойму, как за полгода у него все поменялось, – откровение пришло? Ему плевать на мнение общественности, на свое мнение, у него тоже есть мама, ну понятно, что он обеспечит ее, и она не будет зависеть от этого пенсионного фонда, но у него же есть и другие родственники.
Приведу для примера такой случай: когда хотели переименовать Жанаозен в Бекет-ата, инициаторы были даже не в Актау, а в Астане. Но местный совет ветеранов нагнули и заставили это озвучить. Теперь ни на какие тои, торжества этих 40 аксакалов стараются не звать. Это и есть самое страшное наказание – презрение народа. Потому можно сказать, что именно наша народная казахская мудрость, традиция позволит нам построить нормальное государство. Я имею в виду институты свободы слова, институты, которые обеспечивали зависимость богатых и сильных от общественного мнения, институты, которые обеспечивали отторжение наиболее зарвавшихся персонажей из общества – вроде аластату (очищения). Я хотел бы, чтобы кто-то повесил в кабинете у президента такой плакат: «А что ты сделал, чтобы тебя вспоминали через сто лет?».
– Спасибо. Остались еще некоторые темы для разговора, но о них в следующий раз.
– Спасибо, обязательно поговорим.
Беседовала Инга ИМАНБАЙ
Газета «Ашық алаң» (Трибуна), (22.05.2013), №19 (37)
Просмотров материала: 13 881
