Социолингвистический анализ показывает нецелесообразность перехода казахского языка на латиницу в настоящее время. Причины: неудачный вариант новой графики, неразвитость лингвистической науки, малое количество носителей классического казахского языка, слабые позиции казахского как государственного языка, отсутствие языковой реформы за годы независимости, низкий уровень языковой компетенции населения и др.
Переход казахского языка на латиницу не должен быть самоцелью, даже для приобщения к мировой науке и технологиям – многие страны достигли научного прогресса и экономического расцвета без такого перехода. И политическая конъюнктура не должна мешать развитию языка – прежде всего научный подход к переходу казахского языка на латиницу.
Акут не передает фонетические особенности языка
Рабочая группа по разработке казахского алфавита на латинской графике разработала и предложила три разных вариантов латинского алфавита. Вариант с диграфами обсуждался в парламенте, вариант с апострофами был утвержден указом президента Казахстана, последний вариант с акутом тоже был утвержден указом президента.
Этот факт говорит о низком уровне лингвистов, предлагавших и поддержавших откровенно слабые с научной точки зрения варианты латиницы. Они поддерживали каждый вариант как самый удачный, тем самым противореча себе и лингвистике.
Последний утвержденный вариант латиницы с использованием акута лучше предыдущих вариантов: по сравнению с ними – «экономный», построен по принципу «одна буква – один звук», но имеет схожие недостатки.
Акут как знак ударения используется в некоторых современных европейских языках, в романских языках используется для различения открытых и закрытых гласных. В некоторых языках используется для обозначения долготы гласных, а также как знак смягчения согласных. Вот такая общая семантика этого знака.
В казахской латинице акут не будет нести никакой семантики: ни как обозначение долготы гласных, ни как знак смягчения согласных; будет лишь указывать на некое отличие фонемы, но не сможет его передать, «выразить» его фонетические особенности. Акут относится к диакритическим знакам, но отличается от них. Этот однотипный знак не имеет отличительной семантики одновременно для гласных и согласных.
Например, умлаут (две точки над буквой) в немецком языке указывает на мягкость некоторых гласных. «Хвостик» в турецком языке под S показывает шипящий звук, отличие от обычной буквы S. Т.е. диакритические знаки уже передают особенность фонемы: Ş ş, Ö ö, Ğ ğ, Ü ü и т.д.
Например, для казахской фонемы Ө подходит немецкая буква Ö, есть еще немецкая Ü, которую можно использовать вместо Ү (или У). Можно изучить и французские знаки и т.д.
Даже в алфавите на основе кириллицы буквы К с «хвостиком» или О с «перекладиной» отличаются не только графически. Эти дополнительные знаки несут семантическое наполнение.
В итоге есть много слов, которые одинаково или очень близко произносятся в казахском и турецком языках, но будут писаться по-разному, например, тур. süt – каз. sút, тур. altı – каз. alty; тур. вen onu Astanada gördüm – каз. мen ony Astanada kórdim и т.д. В тюркских языках используются буквы с диакритикой, например Ş ş, Ö ö, Ğ ğ, Ü ü и др., а в казахском – совсем другие графемы, которые только отдаляют его от тюркских языков.
Некоторые эксперты говорят, что утвержденный вариант латиницы не представляет сложности для чтения. Действительно, для тех, кто знает казахский язык, не составляет труда прочитать текст на такой латинице. Однако когда готовится алфавит, то надо ориентироваться на восприятие 5-6 летнего ребенка. Надо учитывать, насколько легко ребенок сможет освоить алфавит. Это правило справедливо и для тех, кто впервые изучает язык. Все должно быть предельно ясно и понятно.
Например, объясним ребенку, что две точки над буквой О (Ö) дает ее смягчение и соответствует Ө на кириллице, Nn с «хвостиком» (Ŋ ŋ) означает специфический сонорный, соответствующий Ң ң, «галочка» над G (Ğ) придает ей глухоту звука как в Ғ и т.д.
А теперь попробуйте объяснить по варианту с акутом, когда над O, N, G ставится однотипный знак ударения – ребенок не сможет связать фонетические особенности этих трех букв с одним и тем же знаком (всего в новом варианте 6 букв с акутом и 2 диграфа). Не видя особенности этих букв по этому знаку, будут читать как без акута. Это может привести к утрате таких уникальных звуков, как Ә, Ө, Ү, Ғ, Ң.
Чем отличается диакритика? Диакритика без самой графемы не имеет никакой семантики. Все эти диакритические точки, «птички», «хвостики» без конкретной графемы ничего не означают. То есть диакритика – элемент одной целостной буквы, а акут не может быть таким элементом, так как у него уже есть определенная семантика, например, как обозначение долготы гласных или смягчения согласных.
Политизация проблемы работает против языка
Кажется, это всем известная лингвистическая аксиома, которую надо учитывать для разработки новой графики. Однако в Казахстане утвердилось мнение, что такой научный подход – использование диакритических знаков – это чисто турецкая практика, нам, мол, не надо идти под «турецкий флаг», посему надо создать свою «казахскую» латиницу. Это политизация языковой проблемы.
Возможно, какая-то «светлая голова» донесла такую «идею» до наших властей, тем самым предав забвению первоначальную цель латинизации – сближение тюркских языков и культур на основе единой графики.
Тогда какая цель латинизации? Дело дошло до того, что переход на новую графику стали характеризовать как национальный бренд, как языковую деколонизацию и т.д. Нельзя считать национальной графикой латиницу из-за ее 10-летнего использования в прошлом веке, тем более эти варианты различаются. Под такое определение больше подходит арабская графика, которую использовали в Степи в течение веков.
По этой причине проблема должна звучать иначе: какие знаки латинской графики наиболее адекватно передают и соответствуют фонетической основе казахского языка с точки зрения лингвистической науки? Но наши лингвисты такой вопрос не поднимают.
Ведь такой подход выяснил бы, что в Турции и Азербайджане (отчасти и в казахской латинице 1929-1940 гг.) правильно и удачно использовали диакритические знаки латинского алфавита с лингвистической точки зрения. А в Узбекистане, наоборот, использование диграфов и апострофов – неудачно и противоречит науке.
В этом плане помог бы турецкий (и азербайджанский) опыт перехода на латиницу – ведь они удачнее, чем узбекский. Некоторые оппоненты утрируют проблему: мол, нельзя брать готовый чей-то алфавит, тот же турецкий. Однако никто не отменял научный подход – учитывать чужие ошибки или удачный опыт.
Латинский алфавит появился в первом тысячелетии до н.э., и основные правила его использования определены давно, в том числе для обозначения каких-либо новых фонем с помощью диакритических знаков. И придумывать «свою» графику на основе латинского алфавита – это нонсенс! Конечно, это ненаучный подход.
Также известная проблема – около 40% населения не владеет казахским языком. В Турции, например, при переходе на латиницу большинство населения страны владело турецким языком. Реформа алфавита сопровождалось введением неологизмов, а для развития обновленного языка государство всемерно поддерживало лингвистику, литературу и книгоиздательство.
В современном Узбекистане, Азербайджане и Туркменистане так же большинство населения владеет государственным языком. Однако в Узбекистане слабый с точки зрения лингвистики вариант латиницы, неразвитое книгоиздательство, слабая филология с литературой создали большие трудности для ее функционирования.
2 сентября 1993 г. в Узбекистане был принят закон о введении узбекской латиницы, основанной на мировом и турецком опыте. Но в 1994-1995 гг. отношения между Узбекистаном и Турцией резко ухудшились, и узбекская власть решила создать «свою» латиницу: в итоге введение в 1995 г. поправок в узбекскую латиницу, в том числе замена диакритических знаков на апострофы и диграфы, затормозило процесс.
Произошла политизация графической языковой реформы. И в течение 25 лет узбекская латиница находится в подвешенном состоянии – до сих пор более 70% литературы издается на кириллице, временами вспыхивают дискуссии о возврате на кириллицу (10 лет назад в одной статье я сделал социолингвистический прогноз о возможном возврате на кириллицу в Узбекистане). Возможно, по этой причине в РУ сейчас идет интерес к изучению русского языка и увеличение числа русских школ.
Из-за мнимой «политкорректности» у нас старались не обсуждать неудачный опыт латинизации в соседней стране. В итоге в Казахстане первые варианты с диграфами и апострофами в известной мере были основаны на узбекской латинице.
Использование диграфов по первому варианту удлиняло бы текст и время печатания приблизительно на 25%, усложняло бы восприятие агглютинативных (приклеивающихся) языков, к которым относится и казахский язык, где множество аффиксов прибавляются к основе слова, потерялась бы быстрота письма, отсюда – эффективность, действенность любого текста, усложнилось бы чтение такого длинного текста. К тому же могло привести к утрате таких уникальных звуков, как Ә, Ө, Ү, Ғ, Ң.
Почему казахский язык выдержал смену графики в советское время?
С начала ХХ века казахский язык функционировал на 4 графических системах: арабской графике, модернизированной арабице А.Байтурсынова «төте жазу», латинице, кириллице. Латиница функционировала в 1929-1940 гг., с 1940 г. – нынешняя графика на основе русского алфавита. Планируемый латинский алфавит – это уже пятая система, отличная от предыдущей латиницы.
Эта частая смена графической основы языка, которая негативно действует на любой язык, требует максимальной продуманности и осторожности. По какой причине казахский язык выдержал смену графики в советское время?
В то время еще были живы традиции устного народного творчества, была жива мощная традиция акынов, было много носителей классического казахского языка – несмотря на смену графики, появилась целая плеяда известных писателей и поэтов начала ХХ века: Магжан Жумабаев, Ахмет Байтурсынов, Жусупбек Аймауытов, Мухтар Ауэзов, Миржакып Дулатов, Сакен Сейфуллин, Ильяс Жансугуров, Беимбет Майлин и др. Язык произведений казахских классиков смог пройти жернова и второй смены графики – с латиницы на кириллицу, на которой издано огромное количество книг на казахском языке.
Именно тогда была начата языковая реформа Ахмета Байтурсынова, казахский язык «оживился», появились новые литературные жанры: театральные пьесы, повести, романы, памфлеты и т.д. В казахском языке до сих пор пользуются лингвистическими терминами, введенными Байтурсыновым.
Если Мухтар Ауэзов в свое время говорил, что может написать на казахском языке текст любой сложности, то ныне таких людей не осталось. Сегодня вместо акынов говорят акимы. Условно говоря, взамен языку Абая и Ауэзова пришел язык газетной публицистики, социальных сетей, которому очень трудно оформлять тексты на философские, законодательные, технические, научные, спортивные, городские и другие темы. Именно в этих сферах наиболее много т.н. заимствований из русского языка, что вызвало большую трудность функционирования языка из-за их многочисленности.
До смены графики разрешить «пестроту» языка
Вызывает беспокойство, что Институт языкознания им. А. Байтурсынова до сих пор не разработал принципы заимствования иностранных слов, принципы написания русских слов в казахском языке, написания терминов, иностранных имен и т.д. Хотя за 26 лет независимости можно было не только решить эту проблему, но и сделать язык кодифицированным, т.е. обработанным в соответствии с языковыми нормами.
Об этом я пишу с 2008 года – в конце концов, сейчас нет «Кремля» и можно разрабатывать принципы и на нынешней графике. А наши лингвисты заговорили об этом только сейчас в связи с переходом на новую графику, хотя прошло уже больше 10 лет с тех пор, как президент страны объявил о грядущей латинизации.
Например, как будем писать и произносить: станция, станса/стансы, бекет или стейшн? Университет, үніверситет или university? Сколько лет другой проблеме – «пестроте» казахского языка, отсутствии нормы, и до сих пор она не решена.
В казахском языке огромное количество слов, которые пишутся в двух-трех вариантах. Один пишет «журналшы», другой – «журналист», кто-то пишет «шекара», другой – «шегара», «рақмет» – «рахмет» – «рақымет», «пешен» – «печенье» – «пешенай», «велосипед» – «белесепет», «шаш» – «шәш», «медсестра» – «медбике» – «мейірбике» и т.д.
Ведь орфографическую норму можно решать и на кириллице, но она не решается, и все уповают на новую графику. Мол, при использовании латиницы мы берем заимствованные слова, приспосабливаем к казахской фонетике, пишем их на латинице, и они будут нашими. Но вот научная основа заимствования не разработана, до конца не решена фонетическая основа казахского языка, проблема терминов и т.д.
Надо иметь в виду, что для выполнения роли государственного языка казахский должен стать кодифицированным языком. По вышеуказанным и другим признакам казахский – некодифицированный (ненормированный) язык, по этой причине есть препятствия для выполнения функции государственного языка, языка науки и т.д. И эту проблему надо решить до смены графики.
В данной ситуации непонятно, что мешало реформировать казахский язык на основе нынешнего алфавита за годы независимости? Надо понимать, что латиница не разрешит эту проблему «автоматом». Но многие слова, фонемы на кириллице можно потерять безвозвратно, как уже теряли при переходе с арабицы на латиницу, а затем – на кириллицу. Специалисты Института языкознания ссылаются на то, что кириллица якобы создает психологическую преграду для написания русских заимствований по законам казахской орфоэпии, а вот, мол, латиница даст полный простор.
Основным признаком литературного языка является нормативность. А у нас порой даже языковеды, переводчики испытывают затруднения при написании не только терминов, научных трудов, но и «обычных» слов, специализированного текста на казахском языке. Отсутствие единой литературной нормы, стандартизации говорит о трудностях развития языка.
Например, при попытке расширения функций казахского языка, в частности, в законодательной сфере, в парламенте испытывается нехватка профессиональных юристов, переводчиков, языковедов, потому что имеются затруднения при написании терминов, стилистического оформления текста на казахском языке, возникают проблемы с аутентичностью текстов на разных языках подписания.
Например, русский язык – нормированный, и для него разработаны компьютерные программы, которые показывают в любом тексте грамматические и стилистические ошибки и погрешности.
Забыли о цели латинизации?
В 1991 г. в Турции, в Анкаре, прошла большая конференция, на которую пригласили ученых, языковедов шести государств – Турции, Азербайджана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана и Казахстана. На этой конференции обсуждался единственный вопрос: о переходе пяти государств на латиницу. Им предлагалось перейти на латинизированный алфавит.
Здесь ученые установили необходимое число букв латинской графики, которые могут обеспечить языки всех тюркских народов. Всего получилось 34 буквы. Тут же был разработан проект типового алфавита из 34 букв и достигнута договоренность, что он станет общим для всех тюркоязычных держав, хотя каждая может вносить в него поправки в соответствии со своими языковыми особенностями.
Тюркоязычные страны должны иметь единую письменную графику – для этого перешли или перейдут на латиницу. Это утверждение не должно вызывать споры, иначе какая цель перехода на латиницу в этих странах?!
Эта цель латинизации присутствовала и в переходе на латиницу в 20-х годах прошлого века – тюркоязычные республики стремились не только перейти одновременно, но разработать схожие алфавиты. Несмотря на препятствия советской власти, эта цель частично была достигнута.
К сожалению, ныне в Казахстане забыли об этой первоначальной цели латинизации – сближении тюркских языков и культур на основе единой графики, и устремились вслед за Узбекистаном создавать «свою» латиницу. В итоге казахский язык, как и узбекский, будет «разрываться» между двумя алфавитами, что вызовет отток школьников из казахских школ в русские. По этой причине нужно взять тайм-аут в латинизации для реального решения языковых проблем.
Дастан ЕЛЬДЕСОВ, специально для Матрица.kz
Просмотров материала: 7 130
