ЭХО МИНУВШЕЙ НЕДЕЛИ:
• Каспийская «карусель».
• Одобрили. А дальше?
Кыргызстан
• Анкара спешит к Ташкенту.
Узбекистан
• Уроки прошлого не учат.
Таджикистан
• «Чтоб зло пресечь…»
Туркменистан
КАСПИЙСКАЯ «КАРУСЕЛЬ»
Информационное агентство «Ритм.Евразия» напомнило на минувшей неделе о недавно состоявшемся в Ашхабаде 47-м заседании уполномоченных представителей прикаспийских государств. На встрече обсуждался проект соглашения о сотрудничестве в области транспорта. Документ предусматривает создание Каспийского регионального транспортно-логистического центра. Как замечает агентство «ЭЕ», именно транспортное взаимодействие стран Прикаспия становится базовым стимулом интеграционных тенденций в этом регионе.
Востребованность создания такого центра обусловлена, прежде всего, тем, что, как отмечено в комментарии государственного информагентства Туркменистана «Туркмен довлет хабарлары», «Каспийский регион и сегодня является одним из важнейших геополитических, экономических, энергетических и транспортно-коммуникационных центров на евразийском пространстве». Плюс к тому, отмечает правительственная газета «Нейтральный Туркменистан», «максимальное использование потенциала Каспийского моря как крупного коммуникационного узла континентального значения – это стратегическое направление, открывающее перспективы существенного расширения торгово-экономических связей как между прикаспийскими странами, так и в плане их выхода на мировые рынки». Не менее важно, что аналогичные оценки на ашхабадском форуме высказывались и остальными прикаспийскими странами.
По имеющимся данным, проект соглашения о региональном транспортно-логистическом центре предварительно одобрен властями всех прикаспийских стран. И уже сам факт проведения форума именно в Ашхабаде показывает, что Туркменистан фактически инициирует общерегиональные интеграционные процессы с прикаспийскими странами ЕАЭС – Россией и Казахстаном, а также с Азербайджаном и Ираном. Тому несколько взаимосвязанных причин.
Во-первых, все страны региона участвуют в реализации проекта нового евроазиатского транзитного коридора «Север–Юг», проходящего вдоль каспийского побережья и дополняемого транскаспийскими паромами. Это кратчайший маршрут между многими странами Европы и Азии, который, по предварительным оценкам, будет пополнять госказну тех же стран на 300-500 млн. долл. ежегодно.
Во-вторых, сама география Каспийского моря способствует развитию транскаспийских маршрутов как между странами региона, так и транзитных. Потому введены недавно в действие восточно-прикаспийская железная дорога Казахстан – Туркменистан – Иран, новые паромные линии между Туркменистаном и РФ, Казахстаном и Азербайджаном, Казахстаном и Ираном. Причем загрузка этих артерий стабильно растет.
В-третьих, упомянутые факторы стали составной частью общерегионального проекта, инициированного Россией, – «Каспийского железнодорожного кольца». О его доработке и реализации правительства стран региона договорились в 2013-2014 гг. Причем географически эта транспортная «карусель» уже почти создана: по имеющимся данным, в тех же странах в 2017-2019/2021 гг. осталось реконструировать в целом не более 25% железнодорожной сети, расположенной в прикаспийских районах, и увеличить на 15-25% провозную способность паромных артерий и портов, примыкающих к прикаспийским стальным магистралям стран региона.
Немаловажной экономико-географической и юридической «подпоркой» в этих трендах является участие данных стран (у Ирана – ассоциированное участие) в международных соглашениях о грузовом и пассажирском сообщениях, подписанных более чем 15 странами в Праге еще в 1951 году и с некоторыми уточнениями действующих поныне. Можно сказать, развитием этих основополагающих документов и являются упомянутые проекты общекаспийского железнодорожного «кольца», как и создания единого транспортно-логистического центра в регионе.
Нелишне в этой связи напомнить, что СМИ Западной Европы и США в 1990-х гг. были в буквальном смысле переполнены прогнозами о том, что сближение прикаспийских стран друг с другом неизбежно столкнётся с их взаимными противоречиями вокруг современного статуса Каспийского бассейна. Так, американский политолог Генри Крауб еще в 1999-м прогнозировал, что «проблемы дележа Каспия из-за его колоссальных нефтегазовых ресурсов будут обостряться, а это усложнит межкаспийское сотрудничество и может потребовать внешнего вмешательства, чтобы бассейн не стал очагом постоянных пограничных и политических конфликтов». А один из прежних начальников северокавказской редакции «Радио Свобода» Сысорко Мальсагов еще в июне 1979 г. предрекал, что неизбежно обострение споров о статусе Каспия в случае распада СССР, и прогнозировал обострение советско-иранских отношений.
Более того: к середине 1990-х под эгидой Массачусетского технологического института (США) и его профессора Д. Файна был разработан план военной операции США и НАТО «Шторм над Каспием». Он был нацелен на провоцирование межкаспийских противоречий и их консервацию под военно-политическим патронажем США/НАТО, включая размещение западных военных баз в прикаспийских районах Азербайджана, Казахстана и Туркменистана, прежде всего вблизи их нефтегазовых месторождений и нефте-газопроводов, примыкающих к Каспию и к северным границам Ирана.
Но страны Прикаспия, что называется, поднялись выше имеющихся разночтений насчет статуса Каспия, его ресурсов и их принадлежности к национальным секторам. К настоящему времени эти вопросы урегулированы, по имеющейся информации, более чем на 70%. А такой тренд отнюдь не в последнюю очередь обусловлен географической и, стало быть, транспортно-коммуникационной взаимозависимостью всех стран Прикаспия.
При этом автор замечает, что объем грузового транзита прикаспийских стран по территориям друг друга увеличился за 2010-2015 гг. более чем вдвое. И около 80% этого транзита обеспечивают железные дороги и связанные с ними портово-паромные комплексы стран региона. Растут объемы и международного транзита через те же страны. Что, в свою очередь, требует, как отмечалось на ашхабадском заседании уполномоченных представителей прикаспийских государств, унификации всех перевозочных стандартов, таможенных процедур, транзитных расценок, правил перемещения грузов через границы, создания общего парка перевозочных средств. И, конечно, расширения общерегиональной транспортно-логистической инфраструктуры – то есть мощностей по перевалке/перегрузке грузов, их хранению и доставке во «внутренние» регионы прикаспийских стран. Мероприятия такого рода тем более необходимы, поскольку торговые соглашения и контракты между странами Прикаспия (2014-2016 гг.) предусматривают совокупное увеличение объема торговли между данными странами к 2018-2020-му гг. минимум вдвое в сравнении с уровнем 2014-2015 гг.
ОДОБРИЛИ. А ДАЛЬШЕ?
КЫРГЫЗСТАН
Как и следовало ожидать, на минувшей неделе избиратели Кыргызстана поддержали новую Конституцию. За поправки в Основной закон на референдуме проголосовали 79,57 процента пришедших на избирательные участки граждан - 950 тысяч 299 человек. Таковы результаты, представленные Центризбиркомом. Против высказались - 15,41 процента (184 тысячи 20 человек). Еще 5,02 процента бюллетеней признали недействительными (59 тысяч 930).
Плебисцит считается состоявшимся при 30-процентной явке граждан. Этот порог преодолели, по данным ЦИК, еще до 17.00. И в течение всей минувшей недели в СМИ республики не прекращались комментарии об итогах референдума - по какому пути пойдет Кыргызстан с новым Основным законом? Каких последствий ждать стране в перспективе?
На эти и другие вопросы корреспондента радио «Азаттык» ответила Эрика Марат, профессор Университета национальной обороны в Вашингтоне. Прежде всего, по ее мнению, отрицательную роль сыграла неожиданно введенная в Киргизии обязательная для регистрации избирателей биометрия.
«К сожалению, заметила Эрика Марат, надо отметить, что проголосовало лишь 40% всего населения. Тут проблемы самые различные. Например, биометрия. Не всем она была доступна и не все согласны были сдавать ее, до общего настроения в обществе, общего осознания, что такое референдум, о чем он и почему важен. На локальных выборах обычно явка всегда ниже, чем на национальных выборах, но тут, мне кажется, сыграло роль что, как и в бакиевские, и акаевские времена был задействован административный ресурс, заставляли работников правительства на различных
уровнях идти голосовать. Партии, которые выступают за конституционные поправки и у которых наибольшее количество ресурсов задействовать адмресурсы, и откровенно говоря, проплачивают избирателям, они добились того, чтобы на участки пришли именно те, кто поддержал бы референдум.
При этом, считает профессор, оппозиция была против поправок в Конституцию, в кыргызской политической элите не было достигнуто консенсуса по референдуму: «Я это вижу таким образом: после 2010 года с принятием новой Конституции, какой бы она не была замечательной или с какими-либо недостатками, был заметен хоть какой-то политический процесс, хоть какие-то дебаты, где выборы в парламент были конкурентными и непредсказуемыми. Кыргызстан более или менее становился похож на страну действительно с демократическими началами. Атамбаев за полгода-год инициативой данного референдума, который был насажден, несмотря на оппозицию, на противостояние гражданского общества, юристов, перечеркнул все демократическое начинания за последние пять лет, и Кыргызстан опять вернулся на такое место, где не ясно будущее, неизвестно, какой дальше будет политический процесс, как пройдут выборы. К сожалению, этот референдум войдет в историю как такой же референдум как при Акаеве и Бакиеве, когда бывшие президенты пытались усилить свою власть и власть своей партии.
Президент Атамбаев и все, кто поддерживают поправки, говорят, что эти изменения принесут стране только пользу. Согласно некоторым изменениям, укрепляются полномочия премьер-министра, усложняется процесс выхода из коалиционного большинства в парламенте, сохраняются депутатские мандаты премьер-министра и первого вице-премьер-министра и запрещаются однополые браки в Кыргызстане. Международные нормы теперь не имеют прежней силы. Перечисленные поправки настолько разные, касаются настолько разных аспектов политической и социальной жизни, и голосовать «за» или «против» них оптом, сразу за все вместе - это опять насаждение референдума, насаждение политического видения одного человека или человека с кабинетом прислужников, которые хотят, может быть, продлить свои политические полномочия.
«И я хочу сказать, что все эти мелочи, вопросы о том, какова роль премьер-министра, о браках и как Кыргызстан будет вести себя на международной арене, в принципе, сейчас уже не имеют значения, потому что не было политического дискурса и политических дебатов, где мы могли бы взвесить, общественность могла бы понять значение этих поправок. Это означает, что в будущем любые поправки будут также приниматься посредством референдума, а не через дебаты. Ни у кого не было возможности обсудить, проговорить и понять, например, что подразумевается под поправкой, где Кыргызстан не обязан прислушиваться к мнению международных организаций. Никто не обсуждал, и сейчас обсуждать эти поправки уже не имеет смысла, потому что они отражают только интересы Атамбаева и его кабинета».
Конечно, поправки будут воздействовать, скажем, это даст возможность для гонений группы ЛГБТ в Кыргызстане со стороны правоохранительных органов или будут игнорироваться рекомендации ООН. Но опять же это будет влиять не потому, что эти поправки плохие или хорошие, с некоторыми поправками можно соглашаться, а с какими-то нет, но не из-за этого, эти поправки будут влиять на жизнь граждан Кыргызстана, а потому что они были приняты одним человеком. Здесь налицо принцип, что жизнь ставится под влияние вот этих больших поправок в Конституцию именно по воле одного человека, а не по воле парламента или избирателей.
Все, что имеет значение, это то, что, начиная с декабря 2016 года социально-политическая жизнь в Кыргызстане под большим влиянием, она в тени атамбаевского собственного видения. Если взять всю картину в целом, это то, что кто бы не сменил Атамбаева на президентских выборах и кто бы не стал премьер-министром, эта традиция насаждения, традиция одного человека, будет продолжаться. У Атамбаева была возможность войти в историю Кыргызстана как единственного президента, который прослужил весь срок и не менял Конституцию, согласно своему видению, но он упустил этот шанс и теперь у следующего президента или премьер-министра будет такое же желание. Мы застряли в таком цикле, когда нет последовательности, и любой лидер, будь он демократически избран, как более-менее Атамбаев, или который пришел вследствие фальсифицированных выборов, этот человек будет продолжать менять систему под себя. Атамбаев не разорвал этот цикл.
«Я живу в Вашингтоне, как и сотни тысяч соотечественников, которые живут в России, Америке, Европе, Китае, я совершенно «выкинута» из процесса голосования. В Вашингтоне, где посольство находится в двадцати минутах езды, у меня не было возможности сдать биометрию, потому что машина биометрии приезжала на два дня в ноябре во время праздников, и информация не распространялась по нормальным каналам, не было доступа к информации. А я хотела сдать биометрию, чтобы проголосовать против. И это только в Вашингтоне, хотя у нас очень большая диаспора в Чикаго и в Нью-Йорке. Россия очень большая, там то же самое - пара дней на сбор биометрии для всей России, где-то в Москве. То есть, это полностью выкинутый из избирательного процесса класс. Мы не существуем для правительства. Биометрия нас полностью отстранила от выборов», - сожалеет профессор.
АНКАРА СПЕШИТ К ТАШКЕНТУ
УЗБЕКИСТАН
Как сообщило на минувшей неделе агентство CA-NEWS (UZ), Реджеп Тайип Эрдоган поспешил встретиться с новым президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым. Значит ли это, что теперь следует ждать расцвета в отношениях между Анкарой и Ташкентом? На этот вопрос постарались ответить эксперты, опрошенные DW (Немецкой волной).
При этом агентство напоминает, что уже 6 декабря, через день после обнародования окончательных результатов президентских выборов в Узбекистане, местные СМИ опубликовали указ новоизбранного лидера Шавката Мирзиёева об ускоренном развитии туризма в республике. В соответствии с этим документом, туристам из более чем десятка стран с 1 апреля 2017 года визы для посещения Узбекистана требоваться не будут. Среди этих государств есть Германия и Австрия, Сингапур и Япония, но нет Турции.
Отсутствие в списке этой страны бросается в глаза тем больше, что ее президент Реджеп Тайип Эрдоган 17-18 ноября нанес визит в Узбекистан, приехав к Шавкату Мирзиёеву, когда тот еще занимал должность и.о. президента."Обычно главы государств дожидаются, когда будет избран президент, а потом наносят визиты на высшем уровне. Но Эрдоган решил опередить других. Безусловно, в Анкаре спрогнозировали, что именно и.о. президента - наиболее вероятный победитель. И на этапе, когда тот может еще не совсем уверенно себя чувствовать, решили заранее дать ему понять, что он получит со стороны Турции поддержку. Это, посчитали в Анкаре, хороший задел на будущее", - пояснил DW бывший посол Туркмении в Турции, а сейчас - лидер Республиканской партии Туркмении в изгнании Нурмухаммед Ханамов.
Тем не менее Турцию в список "визовых льготников" не включили. Несмотря на то, что среди немногих тем, которые, согласно официальным сообщениям, обсудили в Самарканде Шавкат Мирзиёев и Реджеп Тайип Эрдоган, как раз значился туризм. Однако ставки для Турции на "узбекском направлении" гораздо выше, чем только туристический бизнес, и эти ставки имеют свою предысторию.
"Непосредственно после распада СССР Турция приложила интенсивные и успешные усилия по включению Азербайджана и четырех тюркоязычных республик тогдашней Средней Азии в сферу своего влияния. И сбой произошел только в отношениях с Узбекистаном, чей лидер Ислам Каримов поначалу полностью поддержал турецкую модель развития, но позже по разным причинам резко отдалился от Анкары. Каримова насторожил подход Турции как сюзерена по отношению к периферии "тюркского мира", а затем его отторгло усиление религиозного фактора в турецкой внутренней и внешней политике", - указывает в интервью DW координатор евразийской экспертной сети Jeen Наталья Харитонова.
"Отношения между Узбекистаном и Турцией были необычными по сравнению с другими государствами Средней Азии", - вспоминает Нурмухаммед Ханамов. "С самого начала 1990-х в Узбекистан премьер-министры и президенты Турции возили с собой большие группы бизнесменов, в независимой республике стали закрепляться строительные и туристические турецкие фирмы. Турецкое правительство предоставляло студентам в своих вузах места, включая проживание в общежитиях, за счет своих средств. Но затем Турция предоставила место проживания оппозиционеру Мухаммаду Салиху, которого власть Каримова обвинила в терроризме", - рассказывает он.
"Отношения между Анкарой и Ташкентом примерно к 1994 году испортились. Доходило до того, что Узбекистан отзывал своих дипломатов для консультаций, прекращал направлять студентов на учебу в Турцию. Многие узбекские бизнесмены были вынуждены свернуть свою работу, вплоть до возвращения на родину, а на турецкий бизнес началось сильное давление в Узбекистане", - указывает бывший посол в Турции.
По его словам, к середине 2010-х годов острота противоречий между Анкарой и Ташкентом спала, дипломатические отношения выровнялись, торгово-экономическое и гуманитарное сотрудничество снова двинулось вперед, хотя на прежний уровень оно не вышло, а недоверие со стороны Ислама Каримова к Турции сохранилось. Но вот Каримов умер, причем в тот период, когда для Турции резко изменилась геополитическая ситуация.
"Сегодня, в условиях кризиса на Ближнем Востоке и острых проблем в отношениях с ЕС, команда Эрдогана наметила разворот в направлении "российско-китайского" вектора", - говорит Наталья Харитонова.
По ее словам, значительно усиливается влияние Пекина на Анкару, хотя об этом не говорится публично. "Смена президента в Ташкенте создает для Анкары соблазн повторить попытку включить Узбекистан в орбиту своего влияния, используя то, что его достаточно автономный внешнеполитический курс, его центральное положение в регионе, ресурсная база, легко позволяют подключать его и к российским, и к китайским масштабным транспортным проектам, в которых Турция хочет участвовать", - анализирует Харитонова.
Может ли Реджеп Тайип Эрдоган рассчитывать на взаимность Ташкента? Судя по тому, как освещался визит турецкого лидера в Самарканд, узбекская сторона пока сохраняет настороженность. Принимали турецкого гостя без большой помпы, местное ТВ уделило ему совсем немного времени, СМИ крайне скупо выдали информацию о нем. Инсайдеры утверждают, что даже в среде турок, обжившихся в Узбекистане, а среди них много представителей среднего класса, визит турецкого лидера не вызвал эйфории, связанной с надеждой на решительное улучшение отношений.
"Не только Каримова, но и тех, кто составлял его свиту, крайне тревожила поддержка Турцией узбекской оппозиции, в том числе радикальной, а также пантюркистские настроения в среде турецкой элиты, и то, что в последние годы через Турцию из Узбекистана и соседних стран практически беспрепятственно волонтеры "Исламского государства" и других террористических организаций попадали на фронты Ближнего Востока", - продолжает собеседница DW. Именно с этим, по ее мнению, связано отсутствие Турции в списке туристических "льготников".
Однако, с другой стороны, "Турция как государство, родственное этнически, развитое экономически, имеющее вес в геополитике, сохранила привлекательность для местного бизнеса и для части элит", говорит эксперт Jeen. По ее оценке, при новом президенте Шавкате Мирзиёеве турецко-узбекские отношения могут получить новый импульс развития, по крайней мере на площадке урегулирования афганского кризиса.
"Турция там выступает самостоятельным и очень активным игроком. А для Узбекистана, который среди стран региона при Каримове завоевал репутацию "вперед смотрящего" по Афганистану, ситуация с безопасностью там - основной внешний вызов. Еще один важный фактор - это Китай, которому выгодно сближать Турцию и Узбекистан, чтобы оптимизировать реализацию своего проекта Нового шелкового пути", - говорит Наталья Харитонова.
УРОКИ ПРОШЛОГО НЕ УЧАТ
ТАДЖИКИСТАН
Напомним, в конце сентября этого года правительство Таджикистана приняло новый вариант Национальной стратегии развития (НСР) до 2030 г. В нем озвучены первостепенные задачи НСР Таджикистана – вывод страны из коммуникационной изоляции, достижение энергетической независимости и обеспечение продовольственной безопасности.
Прошло достаточно времени, чтобы убедиться в реальности поставленных задач. На минувшей неделе на страницах агентства CABAR.asia об особенностях НСР и механизмах реализации рассказали эксперты из Таджикистана Парвиз Муллоджанов и Хурсанд Хуррамов.
Учитывая, что Национальная стратегия развития Республики Таджикистан является основным стратегическим документом страны и направлена на достижение устойчивого экономического роста и снижение бедности, Парвиз Муллоджанов считает, что в отношении выхода из коммуникационной изоляции во многом уже достигнут существенный прогресс. Если в 90-е годы основные транспортные коммуникации проходили через территорию Узбекистана, то сегодня существуют и работают другие направления. Это, прежде всего, транспортные пути на Китай; растет товарооборот на южном, афганском направлении, а также на северном, через территорию Кыргызстана. В будущем, есть потенциал развития транспортных путей как на афганском и иранском направлении, так на северо-восточном.
Что касается энергетической независимости, то было бы неправильным все надежды связывать только со строительством Рогунской ГЭС. Таджикистан должен параллельно развивать малую и среднюю, а также альтернативную энергетику. Приоритет также надо сменить – основной упор необходимо сделать на полное обеспечение населения и регионы страны электричеством; вопросы же экспорта электроэнергии за рубеж необходимо решать только после того, как население перестанет страдать от отсутствия и недостатка электроснабжения. В противном случае, никакая индустриализация в стране будет невозможна – как можно развивать промышленность и создавать рабочие места в условиях энергодефицита, когда в большинстве регионов электричество подается с перебоями? Для достижения этой задачи также необходимо реструктуризировать систему управления отраслью, реформировать госкомпанию «Барки Точик», которая не приносит государственному бюджету достаточный доход, а, значит, следует поднять уровень ее эффективности.
Необходимо пересмотреть налоговую базу и систему льгот для ряда госмонополий и ряда крупных предприятий, потому что сегодня основное бремя выплат за электричество ложится на плечи малых и простых потребителей, что неправильно, и является основной причиной убыточности отрасли.
Что касается обеспечения продовольственной независимости, то для ее достижения необходимо ускорить реформирование аграрного сектора. На сегодня, большая часть сельских жителей предпочитает работать за рубежом – это значит, что работа на земле не дает людям достаточного дохода и уверенности в завтрашнем дне. Как практически можно добиться продовольственной независимости в условиях, когда таджикский фермер не заинтересован в работе на земле?
В свою очередь, эксперт Хурсанд Хуррамов считает, сформулированные проблемы и поставленные задачи действительно являются адекватными и отражают в себе ту сложную действительность, с которой сталкивается Таджикистан на данном этапе своего развития. Выработанная стратегия включает в себя два основных пункта: это создание единой транспортной сети в стране и соединение её с международными транспортными коридорами; присоединение Республики Таджикистан к международным конвенциям и соглашениям в области транспорта.
Здесь успех зависит, в первую очередь, от таджикской дипломатии, от того насколько она сможет договориться с соседями главным образом с Узбекистаном, по вопросу налаживания инфраструктуры и приграничного сотрудничества, тем более, сейчас как никогда после смены власти в Узбекистане, для этого существует благоприятная атмосфера. От налаживания этих вопросов зависит рентабельность многомиллионных транспортных проектов, которые рискуют остаться дорогами внутреннего значения. Яркий пример тому является дорога Айни-Пенджикент, которая в перспективе может соединять Душанбе с Самаркандом. В случае с Афганистаном проблема более сложная и в ближайшей перспективе вряд ли найдет свое решение.
Проблема обеспечения продовольственной безопасности является, в том числе, следствием транспортного тупика, однако не ограничивается ею. Продовольственную безопасность республики подрывает низкая эффективность сельского хозяйства, полный провал в проведении реформы в данной отрасли, в том числе из-за неэффективной политики кредитования, высоких налогов и отсутствия преференций и поощрений для лиц, занятых в этой области, а также из-за высокой степени коррупции. Здесь необходим полный пересмотр аграрной политики республики с учетом существующих проблем системного характера.
Энергетическая безопасность республики возведена на уровень национальной идеи в Таджикистане. На Рогунский проект в течение нескольких лет направлена вся агитационная машина государства. Однако, высокая стоимость проекта (2 млрд. долл.) в условиях низкой цены электроэнергии ставит под сомнение рентабельность проекта.
Если учесть, что для реализации НСР потребуется около $118 млрд. 100 млн. то естественен вопрос, который задает Парвиз Муллоджанов,– «а откуда привлечь такие средства и могут ли они решить все проблемы Таджикистана? Для обеспечения достойной жизни людям, нашей стране сначала нужны реформы, а потом уже деньги. Никто не даст нам деньги в условиях, когда страна занимает последние рейтинги в регионе по защите инвестиций, уровню коррупции, условий для развития бизнеса.
Пока мы не улучшим свои международные рейтинги, таких денег (а это больше 9 миллиардов в год, если считать до 2030) международные финансовые институты нам не дадут. Так, Таджикистан в новом индексе Transparency International занял 136 место, набрав 26 баллов. При этом, страна, набравшая меньше 30 баллов, считается страной, в которой ситуация с коррупцией носит глубокий систематический характер. По рейтингу ведения бизнеса Таджикистан занимает самое низкое место (132) среди постсоветских республик – даже Узбекистан, который обычно приводится в качестве классического примера давления на предпринимательство, занимает здесь 82 позицию». В этих условиях, международные финансовые институты могут продолжить давать кредиты только в размере, чтобы помочь стране избежать полного коллапса экономики, в котором сегодня никто не заинтересован.
Со своим коллегой согласен и Хурсанд Хуррамов: «В условиях, когда бюджет республики составляет чуть более 3 млрд. долл., привлечение указанной суммы является совершенно нереалистичной. На данный момент неизвестно найдется ли инвестор для Рогунской ГЭС, который был бы готов вложить туда 2 млрд $.
Основными инвесторами транспортных проектов на сегодняшний день являются Всемирный банк, Азиатский и Исламский банки развития, Европейский банк реконструкции и развития, Фонды ОПЕК, Абу-Даби, Фонд Ага-Хана и такие страны, как Китай, Иран, Япония, США, Франция. Общая стоимость реализованных проектов на основе государственно-частного партнерства, согласно сведениям министерство транспорта на 2015 составила 1 млрд. 307 млн. долларов, что еще раз подтверждает недосягаемость указанной суммы».
Отсутствие транспарентности, высокий уровень коррупции не позволяет привлечь в республику потенциальных инвесторов, и, судя по кадровой политике и ежегодным рейтингам, тенденция не сокращается, а значит, никаких инвестиционных вливаний в ближайшее время не наметится.
В реалиях республики, читает Хурсанд Хуррамов, любая проводимая процедура или документ, которые имеют официальный статус, являются по сути фасадными. Экономические процессы, как и политические, протекают в неформальной атмосфере.
Исходя из предыдущего документа НСР до 2015 г., можно констатировать, что декларируемые принципы деятельности далеки от реальной практики. В нем констатируются все существующие проблемы, однако отсутствует полный механизм решения задач. Ввиду этого практически все поставленные задачи реформирования главных отраслей экономики не были реализованы.
До сих пор, как и в 2007 г. существует запрос на реформы в промышленности, в сельскохозяйственном секторе, в транспортно-коммуникационном секторе и в энергетике.
Новый вариант Стратегии не предусматривает проведения масштабных и кардинальных реформ, перестройки действующей экономической модели. Между тем, достижение поставленных в Стратегии задач без осуществления таких масштабных экономических реформ выглядит достаточно сомнительной перспективой. На данный момент, единодушно читают эксперты, не существует никаких предпосылок утверждать, что принятая НСР до 2030 года будет существенно отличаться от предыдущей. Уроки прошлого не учат. Разработка документа происходила в тех же условиях и при тех же кадрах, государственная система, которая должна воплощать стратегию не претерпела каких-либо изменений, а значит не стоит ожидать и особых продвижений по новой НСР.
«ЧТОБ ЗЛО ПРИСЕЧЬ…»
ТУРКМЕНИСТАН
Как сообщило на минувшей неделе агентство StanRadar, Туркменистан начал охоту на последователей Гюлена. Спецслужбы Туркменистана уже арестовали десятки предполагаемых последователей турецкого религиозного деятеля Фетхуллы Гюлена, сообщают их родственники и друзья.
«Они уводят людей, держат их по 30-40 дней, пытают их, пока те не назовут чье-либо имя. Пока не назовешь кого-нибудь, тебя не отпустят», – сказал Непес Азизов, учащийся за границей гражданин Туркменистана, лично знакомый с несколькими задержанными. Правительство Турции, являющейся важным партнером для Туркменистана, обвиняет Гюлена, стоящего во главе международного исламистского движения, хорошо представленного в Центральной Азии, в организации неудавшегося путча в Турции в июле этого года. Анкара продолжает нападки на членов движения внутри страны, и призывает соседние государства также принять крутые меры в отношении последователей Гюлена.
Некоторые страны, включая Казахстан и Кыргызстан, отказались помочь, но Туркменистан, судя по всему, откликнулся на этот призыв. «Анкара – очень важный партнер, т.к. Турция традиционно является значительным источником прямых иностранных инвестиций в Туркменистан», – сказал профессор Лука Анчешчи, специалист по Центральной Азии в британском Университете Глазго.
По словам Анчешчи, Турция является одной из немногих стран, куда без особых проблем могут поехать граждане Туркменистана, и она, таким образом, играет роль отдушины, позволяя недовольным уехать, вместо того, чтобы оставаться в Туркменистане и создавать проблемы. «В какой-то момент необходимо дать возможность, особенно молодежи, уехать и поработать где-нибудь еще. Иначе все превращается в пороховую бочку», – сказал он, добавив, что подобная возможность особенно важна сейчас, на фоне экономического кризиса в Туркменистане.
«Чтобы туркменские граждане продолжали иметь возможность поехать в Турцию, туркменские власти будут более склонны следовать требованиям президента Турции Эрдогана и его правительства», – заявил Анчешчи.
Кёмек Гельдыев, туркменский бизнесмен, в свое время закончивший одну из гюленовских школ, наряду с рядом других людей бежал из Туркменистана в октябре, как только услышал о начале репрессий. «Когда арестовали наших друзей, мы уехали за границу, ожидая, такое может произойти и с нами, – сказал он EurasiaNet.org. – Если так дальше пойдет, многие уедут».
По словам Гельдыева, арестовано и допрошено было около 100 человек, порядка 20-30 из которых – включая преподавателей, предпринимателей и инженеров – продолжают оставаться в тюрьме. Многие другие граждане Туркменистана подтвердили эти цифры в переписке с EurasiaNet.org по электронной почте.
Как рассказала учащаяся за рубежом Н. Х., ее брата, бизнесмена и выпускника гюленовской школы, арестовали в начале октября. В том же месяце ей и другим членам семьи удалось навестить его в тюрьме. «Когда мы увиделись с ним, он ничего не сказал об условиях содержания. Но по его лицу и коже сразу было видно, что его подвергали пыткам», – сообщила она EurasiaNet.org по электронной почте.
По словам Н. Х., совпадавшим с рассказами еще нескольких людей, у ее брата нет адвоката. «Юристы тоже боятся властей, – сказала она. – В этой стране законы не работают».
По словам активистов, пытки являются распространенным явлением в Туркменистане. «Это одно из самых репрессивных правительств в мире, но даже для него последние репрессии являются особенно жесткими, в том числе на протяжении последних нескольких месяцев», – отметила в электронном письме EurasiaNet.org Рейчел Денбер (Rachel Denber), заместитель директора отделения «Хьюман Райтс Вотч» по Европе и Центральной Азии.
Стоит напомнить, что первые гюленовские школы, называемые в Туркменистане «турецкими школами», открылись в республике в 1993 году. Функционировавшие в рамках гюленовской сети средние школы, языковые центры и университет пользовались репутацией лучших учебных заведений страны, с программой обучения в западном стиле, включавшей изучение английского и турецкого языков, а также учений Гюлена.
Большинство этих школ было закрыто еще в августе 2011 года, возможно, потому, что президент Гурбангулы Бердымухамедов не поддерживал столь близких отношений с движением Гюлена, как его предшественник Сапармурат Ниязов.
«Никто точно не знает, почему это произошло. Подозревали, что Бердымухамедов считает последователей Гюлена слишком влиятельными», – сказала Виктория Клемент, специализирующаяся на Центральной Азии исследователь в Центре Вудро Вильсона и одна из очень немногих граждан западных стран, проживавшая и проводившая академические исследования в Туркменистане.
«Их подозревали в продвижении ислама, а власти хотят сохранить контроль над этой сферой, – сказала Клемент, чья книга об истории системы образования Туркменистана должна быть опубликована в следующем году. – Кроме того, были определенные трения между последователями и остальным обществом».
Некоторые считали, что учащиеся гюленовских школ становятся более религиозно консервативными, «и родителей это беспокоило», добавила Клемент.
«В последнее время от Эрдогана исходили сигналы по поводу турок и турецких школ, и теперь туркменские власти с неохотой принимают на работу выпускников этих школ и с большим подозрением относятся к тем, кто уже работает в системе», – сказала Клемент.
Она добавила, что турецкие школы выпускали тысячи наиболее квалифицированных молодых людей в стране и их закрытие «было ужасным ударом для общества».
Вячеслав ШТЫРОВ, Матрица.kz
В обзоре использованы материалы среднеазиатских и российских информационных интернет-изданий. Автор обозрения оставляет за собой право не всегда и не во всем разделять точку зрения авторов и издателей цитируемых публикаций.
Обзоры обновляются на страницах Матрица.kz по понедельникам.
Просмотров материала: 2 844
