Усть-Бухтарминск – небольшой (ныне не существующий) поселок, лежавший у слияния рек Бухтармы и Иртыша. Его история начинается в 1861 году, когда было принято решение о сооружении передового форпоста на российских рубежах образуемой Иртышской пограничной линии.
Источник: serebryansk.ru
Сохранился любопытный документ за 1764 год, доклад графа Панина и князя Голицина императрице Екатерине II о состоянии границы в районе Усть-Каменогорской крепости: «…слушали данную генерал-поручику Шпрингеру за высочайшим Вашего Императорского Величества подписанием инструкцию о заведении крепости при устье реки Бухтармы, впадающей в реку Иртыш». Императрица придерживалась мнения, что истоки всех сибирских рек должны находиться в пределах России. Не исключением был и Иртыш.
Однако крепость была построена лишь в 1881 году на правом берегу Бухтармы в версте от Иртыша и обнесена земляным каменным валом с установкой по внешней стороне рогаток. В начале ХIХ века здесь насчитывалось около 800 жителей, был госпиталь, деревянная церковь во имя Святой Великомученицы Екатерины, дом коменданта, таможня, казарма, несколько каменных военных складов.
Но не только военное значение придавалось новому поселению. Торговля с Китаем всегда играла важную роль в экономике России. Долгое время почти вся торговля с этой страной шла через Кяхту – городок на границе в Восточной Сибири.
Это было очень далеко, Бухтарминск был ближе. В умах чиновников в Омске и Петербурге он представлялся удобным пунктом для торговли с великим соседом, поэтому здесь была заведена таможня. Однако караванные пути оказались неудобными: мешали горы, судоходство на Иртыше не было развито, и торговля шла вяло.
Как был ни мал поселок, а вскоре он приобрел широкую известность в ученом мире по двум причинам: во-первых, лежал на пути почти всех ученых, проезжающих на Алтай, а во-вторых, благодаря… плитчатым формам гранита (его так и называли «плитяжным»). Тем самым матрацевидным скалам, что в виде отдельных подушек и плит, лежащих друг на дружке, и поныне окружают Бухтарминское водохранилище. Как оказалось, эти формы гранита, так распространенные по Казахстану, не встречаются в Европе.
И вот ученые мужи из Германии и России, останавливаясь в Усть-Бухтарминске (чаще всего по пути в Зыряновск), не могли отказать себе в удовольствии полюбоваться и полазать по шершавым и выветренным прибрежным скалам. Ученых же, повидавших это «чудо природы», было немало, начиная от великого А. Гумбольдта, Г. Розе, Г. Гельмерсена, Г. Спасского, Г. Щуровского, Г. Карелина, И. Мушкетова и кончая такими дилетантами в геологии, как А. Брем и Т. Аткинсон. В результате возник спор, с современной точки зрения принявший анекдотический характер. Сыр-бор разгорелся из-за отпечатков на скалах человеческой ноги и конских копыт. Немалую лепту в него внесла и людская молва. Как водится, от народа ничто не ускользает, и он тут же сложил легенды, передаваемые из уст в уста. Казахи рассказывали о ноге Адама, русские о неком казаке, спасавшемся от преследования врагов.
Разогнавшись, чтобы перепрыгнуть Бухтарму, конь так оттолкнулся от скалы, что оставил след от копыт. Некоторые ученые серьезно считали возможным оставление отпечатка человеческой ноги на излившейся из недр земли расплавленной магме. Сторонником этой гипотезы был Григорий Спасский, ученый историк и издатель «Сибирского вестника». Конец спору, длившемуся тридцать лет, положил Г. Гельмерсен, известный русский геолог, пришедший к выводу, что следы, могли высечь строители крепости. Так шутка простых мужиков стала предметом спора ученых. Впрочем, это объяснение не выглядит убедительным, и можно предположить, что шутку сыграла сама природа, ведь выветривание способно создавать самые причудливые формы.
Другая загадка таилась в двух пещерах, на стенках одной из которых были нарисованы какие-то древние письмена. В честь этих заметных достопримечательностей местные жители назвали близлежащие поселок и ручей Пещерами. В 1826 году знаменитый путешественник К. Мейер пытался проникнуть в них, но входы оказались заваленными, а надпись уничтоженной.
Казалось бы, эти достопримечательности навсегда потеряны для истории и науки, если бы не зарисовки, сделанные Г. Спасским в 1809 году и опубликованные в Горном журнале. Но еще раньше, в 1876 году упоминание об этих пещерах и письменах оставили рудознатцы, служащие Колывано-Воскресенских заводов П. Шангин и Л. Феденев, посланные для отыскания новых месторождений. Сами того не зная, они стали первыми в Казахстане, кто обратил внимание на петроглифы (наскальные рисунки). Более того, по распоряжению царя Александра I в самом начале ХIХ века на Алтай были направлены два профессиональных художника Андрей Терентьевич Петров и Емельян Михайлович Корнеев для снятия видов Колывано-Воскресенских заводов.
Столичные художники были очарованы горной природой. Петров так отозвался об увиденном: «…места, преизобильные величественными картинами, которые едва ли в чем уступят альпийским или швейцарским, а дикостью и ужасной страшностью своею превзойдут оные». В 1802 году они побывали в Усть-Бухтарминске. Петров написал картину «Вид Бухтарминского рудника», за которую впоследствии ему было присуждено звание академика живописи, а у Корнеева (в числе множества других) известны работы: «Вид Бухтарминской крепости с южной стороны» и «Пещера в Бухтарме». Та самая, о которой уже сказано.
Работы хранятся в Русском музее Петербурга и Историческом музее в Москве. Увидеть их проблематично, так как, скорее всего, они хранятся в запасниках. Зато широко известна гравюра вовсе не художника, а горного инженера Колывано-Воскресенских заводов Кулибина (между прочим, сына знаменитого петербургского изобретателя). По заданию начальства из Петербурга, делая описание рудников, он запечатлел вид Бухтарминской крепости, где отчетливо видны Мохнатая сопка и береговые скалы. Кстати, Петров и Корнеев входили в состав военно-рекогносцировочной комиссии, посланной для ознакомления с охраной российских рубежей в Азии, и возглавлял эту экспедицию небезызвестный А.Х. Бенкендорф, тот самый шеф жандармов, который досаждал А. Пушкину. Не исключено, что он побывал и на Бухтарме.
Каждая деревня, каждое село, тем более, если им под двести лет, имеют свою историю и своих знаменитостей. Не исключение и Усть-Бухтарминск. Таким человеком, но уже в наше время, стал скромный чиновник самого мелкого ранга - переводчик бухтарминской таможни Андрей Терентьевич Путинцев. В 1811 году его отправили в командировку в Китай для ознакомления с рынком сбыта и местной торговлей. Побывав в Чугучаке и Кульдже, он оставил записки с описанием пути. Теперь, спустя почти двести лет, его дневник стал бесценным научным материалом, а сам он вошел в список исследователей-путешественников ХIХ века.
Видным человеком в поселке был казачий ротмистр Вершинин, после службы ставший инспектором рыбалки по Иртышу и Зайсану. Зная жизнь людей, и в том числе обычаи и язык кочевых народов, он пользовался необычайной популярностью и авторитетом за свою честность и неподкупность. Знатока края и народных традиций, его даже приглашали для разрешения споров, а народная молва присвоила его имя нескольким береговым утесам. Образ Вершинина – пример того, как создаются легенды. Уже в конце ХIХ века о нем забыли, но остались «быки» (утесы) на Иртыше его имени и сказание, как некий казак, убегая от погони, на коне перепрыгнул через Бухтарму (кстати, оставив тот самый пресловутый след конских подков).
В 1829 году случилось сразу два события: проезд пышного кортежа великого А. Гумбольдта с остановкой в Бухтарме и водворение здесь ссыльного декабриста Муравьева-Апостола. Судя по всему, жилось Матвею Ивановичу на Бухтарме неплохо. Чудесная природа, здоровый климат, река, горы. Он поселился у Бранта – начальника местной таможни, самого зажиточного и хлебосольного жителя поселка. Дом его стоял в версте от Бухтарминска рядом с рощей на речке Селезневке. Аристократ из Петербурга, здесь он нашел себе жену из народа, дочь местного священника Марию Константинову. Получив денежный перевод от сестры, вскоре зажил своей семьей, купив собственный дом. Ей богу, так и кажется, что не раз возникали у Матвея Ивановича мысли: «И зачем мне этот хмурый Петербург, самодовольные лица знати и интрижки! Не лучше ли дожить здесь на лоне природы среди грубых, но чистых душой крестьян». Но нет, нажив двух дочерей, через семь лет он был переведен в Ялуторовск, затем в Тверь, и все-таки уехал в Петербург.
Почти целый год (1852) в Усть-Бухтарминске прожил странный чужеземец, некто Альфред Киндерман из Вены, занимавшийся сбором бабочек. Вызывая насмешки и недоумение местных обывателей, с утра и до вечера, а то и по ночам, бродил с сачком, занимаясь «никчемным» делом. Он открыл множество незнакомых науке бабочек, и спустя полтора столетия его имя с благоговением повторяют коллекционеры всего мира.
Много разных визитов видела Бухтарминская станица, но ни один из них не сравнится с пышностью каравана Великого князя Владимира Александровича с супругой, в 1868 году вознамерившегося посетить Зыряновский рудник. По всей видимости, не одно праздное любопытство заставило сына императора Александра II отправиться в столь далекое (и единственное в истории царской семьи) путешествие в свое семейное имение на Алтае. Алтайские заводы (имеются в виду и рудники) приносили в казну немалую долю дохода, но к этому времени запасы стали истощаться, и это немало беспокоило императора. В свите Его Величества князя было едва ли не все руководство Западной Сибири: генерал-губернатор Западной Сибири А.П. Хрущев, военный губернатор Семипалатинской области В.А. Полторацкий, Томский губернатор И.П. Родзянко, граф Б.А. Перовский, адмирал Г.Т. Бок, академик А. Мидендорф и многие другие.
Запоминался Усть-Бухтарминск и по экзотическому сплаву по Иртышу, которым завершали путешествие едва ли не все гости, побывавшие в Бухтарминском крае. Кто на лодках, кто на баркасах, а то и на плотах, начинали они сплав одни в Красноярке, другие в Гусиной, так называемой Верхней пристани, и первым впечатлением от плавания был вид Бухтарминска на высоком скалистом берегу.
Давно (с 1960 года) нет Усть-Бухтарминска. Воды рукотворного «моря» поглотили его вместе с тайнами древних курганов (они были в пойме Иртыша), загадками, могилами и легендами более позднего времени. Плещутся волны над Гусиной, Вороньей пристанью (сюда привозили руду с Зыряновского рудника для сплава по Иртышу), бывшим казачьим редутом Черемшанским и другими прибрежными поселками, оставшимися лишь в описаниях путешественников прошлого. Никто уже не помнит о страшных утесах по берегам Иртыша, о которые не раз разбивались сплавщики. Но тени прошлого витают где-то рядом и напоминанием о былом служат островки, кое-где возвышающиеся над водой (например, у Гусиной), Мохнатая сопка, у подножья которой 179 лет назад гулял великий Гумбольдт, размышляя о вулканизме Центральной Азии. Эта сопка неподвластна времени, и даже море не могло ее покорить. Она все так же горделиво возвышается, свысока поглядывая на Новую Бухтарму, теперь уже не с юга, а с востока приютившуюся у ее подножья.
А. Лухтанов,
писатель-натуралист, краевед
Бухтарма сегодня
Просмотров материала: 9 917
