С учетом нынешнего состояния казахстанской экономики, монетарная политика, основанная на полностью «свободном плавании» тенге, влечет за собой существенные риски для долгосрочной экономической стабильности. Особенно проблематичной ситуация выглядит в связи с фактическим самоустранением Нацбанка от прямого влияния на валютный рынок, несмотря на обвал национальной валюты.
Да, девальвацию тенге следует принимать как должное, и, объективно, она запоздала. Казахстан втянулся в девальвационную гонку одним из последних – другие сырьевые экономики (Норвегия, Россия, Азербайджан и прочие) среагировали на внешние шоки гораздо раньше. Но для Казахстана была нужна плавная девальвация по правилам, понятным бизнесу и населению. К сожалению, регулярные шоковые девальвации продолжают рассматриваться у нас в качестве приемлемого ответа на макроэкономические проблемы.
Решая краткосрочные задачи под видом сохранения золотовалютных резервов, Нацбанк, по сути, подрывает долгосрочные основы экономического развития и финансовую стабильность в кризисный период. Более того, складывается ощущение, что у монетарных властей нет не только долгосрочной стратегии, а даже краткосрочного плана действий как такового. Решения принимаются на основе ситуативного реагирования со всеми вытекающими последствиями, что подтверждается невнятной и противоречивой риторикой монетарных властей в последние месяцы.
Плюсы от резкой девальвации ограничены и краткосрочны. Платежный баланс лучше станет, к примеру, – на некоторое время. Преимущественно за счет значительного падения импорта, в том числе из-за сопутствующего сжатия инвестиционной активности и внутреннего спроса. Вместе с тем, для импортозависимых стран, к которым относится и казахстанская экономика на фоне крайне неоднозначных результатов политики импортозамещения, удорожание и ослабление доступности импорта влечет за собой целый ряд структурных проблем и издержек, в том числе с точки зрения реализации крупных инвестиционных проектов. Спад импорта также означает дополнительные финансовые потери для бюджета и болезненное ослабление импорто-ориентированного бизнеса.
Большое заблуждение считать девальвацию и инструментом стимулирования экспорта – этот тезис эффективно опровергает накопленная практика развития сырьевых развивающихся экономик. В условиях сохранения низких цен на сырье в обозримой перспективе, у Казахстана нет реальных возможностей для значительного увеличения экспорта в денежном выражении, за исключением ограниченного числа товарных позиций обрабатывающего сектора. Экспорт сырья, на который приходится основная масса экспортных доходов страны, не чувствителен к курсу тенге.
Девальвация увеличит тенговую прибыль экспортеров, но положительный эффект будет заметен считанные месяцы, особенно принимая во внимание сопутствующее увеличение валютных расходов на импорт, обслуживание внешних долговых обязательств и рост издержек из-за повышения внутренних цен. Тем более, валютная выручка экспортеров с учетом негативной внешней конъюнктуры и высокой загрузки производственных мощностей может продолжить снижение даже при условии роста тенговой прибыли. Аналогичные проблемы и у республиканского бюджета – полученные девальвационные доходы также будут нивелированы в достаточно сжатые сроки из-за расходных и тарифных индексаций, дополнительных мер поддержки экономики. Что дальше, вновь проводить очередные шоковые манипуляции с курсом?
Нужно признать, что из все более явного сценария долговременной экономической стагнации нас в состоянии вывести только повышение мировых цен на нефть. Единственный дополнительный ресурс для поддержания роста в условиях критического сжатия экспортных возможностей – это внутренний спрос (на котором преимущественно «завязан» и отечественный МСБ). Он уже находился под давлением из-за проблем в экономике Казахстана, в которой отмечается сильное замедление экономического роста, падение инвестиций и кредитное сжатие. Однако шоковая девальвация обуславливает критические последствия для стабильности внутреннего потребления, в связи с существенным ростом инфляции, резким падением доходов населения и значительной части бизнеса.
Государственные мегапроекты вряд ли исправят ситуацию, а частные длинные инвестиции в условиях сильной неопределенности на валютном рынке будут откладываться на неопределенное будущее. В результате резкой девальвации и ужесточения денежно-кредитной политики в стране формируются предпосылки для кредитного коллапса, что поднимает вопрос о потенциальной устойчивости казахстанской банковской системы. По всей видимости, сектор БВУ в скором времени потребует от государства дополнительных вливаний ликвидности для снижения сопутствующих рисков. При этом не ясно, есть ли у государства план спасения отдельных крупных банков в случае затяжного кризиса, учитывая в том числе ожидаемый всплеск объемов плохих активов, ухудшения условий привлечения внешнего фондирования и трудностей с обслуживанием накопленного внешнего долга.
Никакого свободного курсообразования и равновесного обменного курса, базирующегося на «фундаментальных рыночных факторах», нет. Это либеральные сказки для обывателей. Оставлять столь резкую девальвацию без контроля нельзя, так как массово появляются желающие проверить на прочность монетарно-финансовую систему через целенаправленное раскачивание валютного рынка. В отсутствии госрегулятора на валютном рынке, курс начинают определять именно институциональные спекулянты, а также дальнейшие девальвационные ожидания населения и бизнеса.
Сейчас «свободный» курс тенге не зависит ни от изменения мировой стоимости нефти, ни от динамики валют основных торговых партнеров, ни от других значимых обстоятельств. Не проработаны конкретные механизмы защиты от резких колебаний курса в ходе биржевых сессий. Масштабные спекулятивные атаки на тенге, вывод капитала через активное хеджирование бизнеса и населения в иностранной валюте продолжатся, даже несмотря на дальнейшие косвенные попытки Нацбанка влиять на валютный рынок. Причем обеспокоенность вызывает не столько сохранение сильной волатильности курса как таковой, сколько наличие возможностей и желания у регулятора не допускать в долгосрочной перспективе сценария дальнейшего слабо контролируемого обесценения тенге.
Вместе с тем валютные рынки развивающихся стран в ближайшее время ожидают серьезные потрясения, особенно учитывая вероятное в декабре 2015 года повышение ФРС США базовой процентной ставки. Правда, ситуацию могут временно изменить в пользу тенге политические факторы, такие как вероятное проведение в обозримое время парламентских выборов, которые потребуют вынужденной стабилизации курса национальной валюты.
У отечественных монетарных властей в условиях отказа от регулярных валютных вливаний и даже от словесных интервенций остается только 2 варианта действий по недопущению излишнего падения тенге. Либо дальнейшее повышение базовой процентной ставки с последующим удорожанием без того неподъемного внутреннего кредитования для экономики, либо введение валютных ограничений, которые в том числе неизбежно скажутся на суверенных и корпоративных рейтингах, приведя к удорожанию внешнего фондирования. Но в итоге, Нацбанк все равно должен будет вернуться на рынок с активными валютными интервенциями, чтобы сдержать избыточное ослабление тенге.
Затягивание сроков этого возвращения еще более дестабилизирует ситуацию с курсообразованием, резко усилит давление на золотовалютные резервы страны при дальнейшей корректировке курса. Немаловажно, что реальная нагрузка на золотовалютные резервы с точки зрения поддержки тенге в последние месяцы была не столь существенной, как преподносится в ряде случаев, принимая во внимание конвертацию на валютном рынке обязательных трансфертов из Национального фонда. В любом случае, накопленные резервы должны использоваться для смягчения «жесткой посадки» экономики, в том числе валютного рынка, – излишне перестраховочный подход приведет к крайне неблагоприятным последствиям.
У участников экономики должна быть некоторая зона определенности, формируемая государством через сбалансированную и понятную монетарную политику. Монетарные власти, прежде всего, могли бы очертить, при каких условиях ими будет осуществляться вмешательство на рынок и от чего преимущественно исходит процесс формирования «равновесного» курса тенге в долгосрочной перспективе (от динамики нефти, курса российского рубля, корзины валют или прочих причин). В той же России, к примеру, рубль де-факто привязан к стоимости нефти, давая экономическим субъектам пусть слабый, но хоть какой-то ориентир, на основе которого можно делать определенные выводы и прогнозы. На казахстанском валютном рынке ориентиров сейчас нет, ни краткосрочных, ни тем более долгосрочных.
Артем Устименко, независимый аналитик
Просмотров материала: 2 705
