Весной Бюро нацстатистики опубликовало статистику по смертям за 2020 год. За прошлый год в стране умерло на 29 тысяч человек больше, чем в 2017-2019 гг. При этом от коронавируса официально скончалось 2 865 человек. Согласно статистике, в прошлом году умерло 162 613 казахстанцев. Это самый высокий показатель за прошедшее десятилетие: умерло примерно на 20-30 тысяч больше, чем в предыдущие годы.
В этом году эта печальная тенденция продолжилась – к 1 декабрю 2021 года умерло около 154 тысяч человек, и их количество за 2021 год может быть больше, чем в прошлом году.
«Казахская» модель здравоохранения
У нас сложилась «казахская» модель здравоохранения – всё сделано для того, чтобы пациенты не попали не только в больницы из-за малочисленности коек, но и к узким специалистам в поликлиниках: окулисту, отоларингологу, дерматологу, кардиологу, невропатологу, травматологу и т.д.
Например, в поликлиниках Алматы направления к ним выдает участковый терапевт, к которому попасть тоже проблематично – по записи на 1-2 недели вперед. И такая ситуация по всему Казахстану. Знакомые сказали, что в Усть-Каменогорске к терапевту можно попасть по записи только через месяц!
Талоны на прием к врачам выделяются обычно в конце месяца, и чтобы получить его, надо каждый день заходить к терапевту, у которого в такие дни набирается большая очередь. Талоны достаются ограниченному количеству больных и надо ждать конца следующего месяца, и не факт, что получишь вожделенный талон через месяц.
Понятно, что работающим пациентам крайне трудно отпрашиваться с работы в течение нескольких дней, чтобы взять у терапевта талон к узкому специалисту. Даже направления на анализы выдаются терапевтом. При этом анализы вне стен поликлиники в основном на платной основе.
То есть большую часть работы регистратуры передали участковым врачам и таким образом «решили» традиционную проблему очередей возле регистратуры за талонами, когда можно было попасть к любому врачу в тот же день, если занять очередь пораньше. Надо ли говорить, что запись и выдача талонов к узким специалистам отнимают много времени у терапевта, и лечение пациентов по своей специализации идет по «остаточному принципу», «на глазок».
А что делать пациентам, у которых обострение, приступ болезни и ждать нельзя?! Надежда на скорую медицинскую помощь в нынешних условиях не большая. Как срочно попасть к врачу при сильных болях, приступах, травмах? С хроническими заболеваниями, когда надо часто быть на осмотре у врача?
На такие вопросы «казахская» модель не дает ответов – это результат известных «реформ» в здравоохранении. «Оптимизация» в системе здравоохранения привела к уменьшению количества больниц и поликлиник, особенно в сельской местности, и многие села остались без фельдшерского пункта. Районные больницы и поликлиники потеряли свой статус.
Оказалось, одна из больших очередей – к окулисту, даже выписать рецепт на очки стало проблемой, не говоря о лечении глазных заболеваниях. Если вам удалось попасть к компетентному окулисту и получить направление на лечение, операцию в Казахский НИИ глазных болезней в Алматы (Глазной институт), то вас ждет новая преграда – попасть к специалисту можно по записи только через 1-2 месяца.
Между тем многие операции – срочные, а в этот Институт едут со всего Казахстана. Казалось бы, в такой ситуации необходимо его расширение или открытие нового заведения. Однако этого не происходит.
В то же время без всяких проблем в любой день можно попасть на лечение и операцию к специалисту в российский Офтальмологический центр Коновалова в Алматы. Но здесь цены в 2-6 раз выше, чем в Глазном институте.
Получается, что идет лоббирование платной медицины – от безысходности пациенты пойдут в платные клиники и лаборатории, хотя платят взносы на медстрахование. Да, есть неплохие частные клиники, но многие больные не получили и не получат лечение и на платной основе – им просто это не по карману.
Можно сказать, что наше здравоохранение зациклено и держится на участковых терапевтах. А ведь пациенты должны иметь возможность попасть и к врачам высшей категории, если участковый терапевт не справится. Многие научные медицинские институты за годы независимости закрыты или еле держатся на плаву, и врачей высшей категории с каждым годом становится меньше и у пациентов меньше или нет шансов попасть к ним.
Прошлогодний и нынешний коллапс
В такой ситуации объясним прошлогодний и нынешний коллапс: наше здравоохранение не в состоянии принять и лечить большое количество больных… В такой ситуации появилось как бы оправдание – это мировая эпидемия, везде болеют и умирают, как бы не до других болезней – идет борьба с COVID-19. В итоге многое списали за счет пандемии.
Между тем есть страны, которые смогли грамотно «вытеснить» COVID-19 – при развитой медицине это вполне возможно, особенно в тех странах, где есть возможность лечить большое количество больных. Например, в Японии в 2020 году смертность даже уменьшилась, а недавно появилась информация, что в этой стране создали эффективное средство лечения COVID-19.
Для наглядности можно сравнить состояние здравоохранения, науки в двух бывших советских республиках, которое повлияло на ход распространение вируса. В Республике Беларусь функционируют 626 больничных организаций с коечным фондом более 98,2 тыс. коек; обеспеченность койками составляет 103,6 на 10 тыс. населения; 1459 амбулаторно-поликлинических организаций; 17 республиканских научно-практических центров, 144 центра гигиены и эпидемиологии, 3135 аптек, 136 станций скорой медицинской помощи. Академия наук в этой республике – государственная организация, которая получает половину финансирования на науку.
В РК – снижение обеспеченности койками до 50,0 на 10 тыс. населения. В 2016 году больничных организаций было в стране 877, в них количество больничных коек составляло 100,1 тысячи. В 2009 году служба скорой помощи включала 40 станций скорой помощи.
Население Беларуси почти в 2 раза меньше, чем в Казахстане, в то же время обеспеченность койками там в 2 раза больше, чем у нас. В Беларуси сохранили санитарно-эпидемиологическую службу, медицинские учреждения, НИИ, выпускают в достаточном количестве свои качественные лекарства, свои ИВЛ, население получает компетентное и своевременное лечение, коррупция на низком уровне, и ситуация с коронавирусом не сопоставима с казахстанской, как и экономика.
В советское время в Казахстане в селах были медпункты с врачами. Сейчас – критическое уменьшение количества больниц и поликлиник, а села остались без врачей. Между тем в «ковидное» время в сельской местности значительно выросла смертность.
Если в столице и в крупных городах в 2020 году не смогли обеспечить лечение и госпитализацию многих больных, что тогда происходило в аулах и районных центрах?!
Несколько человек мне сказали, что, когда заболели, на проведение КТ (компьютерной томографии) настояли (или попросили) они сами, а не врачи, и тем самим спасли себе здоровье (и жизнь). При большом наплыве больных у многих врачей проявляется то ли равнодушие, то ли усталость, то ли некомпетентность.
В советское время существовала санитарно-эпидемиологическая служба, позднее наши руководители посчитали, что эта служба не нужна. И ее закрыли: осталось лишь название, сократили штаты, зарплату, многие специалисты ушли.
Мало того, что ушли квалифицированные эпидемиологи, так вместо них пришли юристы, педагоги (?). Сами врачи говорят, что в санэпидслужбе нет требований о высшем медицинском образовании, маленькая зарплата и коррупция.
Образовался порочный круг: система здравоохранения РК в прошлом году не справилась с наплывом больных, неправильно лечили от «ковидной» пневмонии, в аптеках не было многих лекарств, заболели сами врачи, значительно выросла смертность населения, и до сих пор никто не знает, как выйти из вирусной ловушки.
Вообще абсолютная хаотичность принятия решений властями Казахстана наблюдалась с самого начала пандемии. Когда количество заражений исчислялось единицами, в стране объявили чрезвычайное положение. Было время для подготовки, но не подготовились.
В неизвестность канули миллиарды тенге, выделенные на борьбу с пандемией. Потом так же внезапно режим чрезвычайного положения был снят, люди ринулись работать, отдыхать, общаться …и начался коллапс.
Особенности национальной медицины
«Оптимизация» затронула, прежде всего, регионы. Это означало не только сокращение больниц и поликлиник, но и снижение статуса и качества медицинских услуг. Если в советское время в районной больнице оперировали практически всех пациентов сами, не отправляя никого в областные центры, то теперь многие операции – это уровень областной или республиканской больницы.
Если в советское время в сельской местности были врачи, в отдельных селах – даже роддома, то ныне – лишь медсестры. Если в советское время районные больницы конкурировали с городскими клиниками, то после «реформ» районные центры остались без специалистов, которые переехали в города. А в городах пошло сокращение медицинских служб, НИИ и т.д.
В советское время первичная медицинская помощь оказывалась на высоком уровне, одним из важнейших направлений советского здравоохранения была профилактика, были распространены профосмотры, а диспансеризация рассматривалась как метод решения профилактических задач. Это основы социальной медицины, которой у нас уже нет в сельской местности, а в городах заменяется платной медициной, которая не доступна большинству населения.
В мире есть несколько моделей здравоохранения, не говоря о бывшей советской модели, которую у нас разрушили, а взамен взяли самую «экономную» и «стандартизированную», дополненной платной медициной. В итоге сократили количество врачей, открыли массу аптек, лечение больных в известной мере ограничили выписыванием определенных лекарств по стандарту, протоколу.
В прошлом году, когда начался коллапс, чиновники от здравоохранения ссылались на протокол лечения COVID-19 от ВОЗ.
У нас дело дошло до того, что пациенты умирают в кабинетах стоматологов, как это произошло в августе в Алматы, когда умерла молодая девушка от препарата, который облегчил бы выведение из общего наркоза при удалении зубов. И это – не единичный случай.
В целом снизился уровень медицинской науки, врачей и подготовки специалистов в медицинских вузах. В советское время должное внимание уделялось повышению квалификации врачей, с каждого цикла обучения привозили новые подходы к лечению того или иного заболевания, новаторы выступали на конференциях с докладами, делились опытом с коллегами, который потом распространялся по всей стране, в целом была конкурентная среда для роста врачей и развития медицины.
Ныне все это пришло в запустение, профилактика – на низком уровне. Лечение больных поставлено «на поток», «конвейер» строго по протоколу, инструкциям, выписыванием лекарств и т.д. Естественно, при такой модели нет места для профилактики и индивидуального подхода лечения.
Это видно даже по состоянию предприятий общественного питания, где часто нет диетологов и каждая столовая готовит по своему усмотрению, нередко вредную еду для здоровья, по телевидению идет реклама нездорового питания и т.д. Для сравнения: в советское время была сеть диетических столовых, где по льготным талонам питались не только больные гастритом, язвой, но и все остальные сторонники здоровой еды.
…Оказалось, в странах Юго-Восточной Азии ориентальные модели созданы путем синтеза лучших практик американской рыночной медицины, европейского социального страхования Бисмарка, британской системы «единого плательщика» и советской модели Семашко. Создатели ориентальных моделей взяли из этих систем ХХ века лучшее, создав формулу эффективности здравоохранения XXI века: общественное финансирование, преимущественно частная медицинская инфраструктура, централизованное государственное управление.
Неудивительно, что в этих странах в условиях пандемии COVID-19 ситуация более благополучная, чем в странах, где не развита медицина…
Дастан ЕЛЬДЕСОВ, специально для Матрица.kz
Просмотров материала: 981
