Заселение территорий хорошо при рыночном подходе

Главное богатство страны – люди. И, памятуя о том, что нельзя все активы держать в одной кубышке, государство уже много лет пытается равномерно перераспределить население по территории страны. Зачастую все подобные попытки заканчиваются неудачно. Почему так происходит, и как снизить региональный разрыв, — «Голос народа» побеседовал с экономистом, руководителем НКО «Desht» Куанышем Жаиковым.

Та же петрушка

-Куаныш, начнем с программ переселения, действующих в стране не первый год. Как вы оцениваете их эффективность? Исходными целями властей было закрыть проблему обезлюдивания территорий на севере страны, ставился даже вопрос нацбезопасности. По факту же переехавшие с юга на север казахстанцы после мытарств на новом месте нередко возвращаются обратно. А ваши коллеги говорят: если уж человек на малой родине не сгодился, то северу он точно не поможет.

— Сама идея с заселением территорий хорошая, особенно когда приезжают предприниматели, профессиональные фермеры, которые собираются вспахивать землю, повышать доходность свою и местного населения. Но это хорошо при рыночном подходе.

В нынешней конфигурации это снова Госплан. Мы увидели якобы незаселенные территории и решили их заполнить людьми, которые не особо туда стремились — такой подход изначально провальный. И по прошествии времени можно подвести итоги: программы переселения – неустойчивое решение, которое закончилось мало чем хорошим. Семьи переезжают на север с тем же самым набором, что был у них на юге и западе: работы нет, земли нет, но теперь они еще и далеки от той экосистемы – родственников и друзей, которая им помогала. Плюс ко всему жизнь стала дороже, а климат хуже.

Кроме того, была такая практика, что, если ты переселился, но хочешь вернуться, то должен вернуть деньги, которые на тебя потратило государство. По сути тебя еще в заложниках держат.

С «Серпин» та же самая история. Молодежь отправляли учиться на север, но непосредственно на местах оставалось около 20% участников программы.

В будущем эти программы точно нужно сворачивать именно с точки зрения госполитики, поскольку они показали свою неэффективность.

Деревни не остановят танки

— Но почему они стали такими неэффективными?

— Глубинный страх – это нацбезопасность, но он неоправдан.

Если мы боимся России и говорим об этом уже открыто, то нужно понимать: никакие деревни вдоль границ не остановят российские танки. Нацбезопасность — это про дипломатию, оборону, КНБ, силовиков, но никак не про региональную политику. Акцент делается совершенно не на том. Мы не можем «живым щитом» остановить агрессию.

Далее, север во всем мире — это исторически не заселенные территории. И тому есть причины – климатические, географические. Именно эти факторы определяют заселенность территории, концентрацию людей на одном квадратном километре.

В России, к слову, так же, как у нас, происходит обратная миграция: ранее переселенные в Сибирь граждане возвращаются в более комфортные места – на запад и юго-запад.

Таким образом, с разных углов, программы переселения – это бессмысленная затея. И в целом, переселение – та же мягкая «ссылка». Это типичное советское мышление в планировании, когда провозглашалось, что регионы важнее людей. На самом деле люди важнее регионов.

Естественный процесс

— То есть бить в набат, что люди уезжают с севера, не стоит?

— Даже если население Северо-Казахстанской области сокращается на 2-3 тыс. человек в год, это не означает, что к 2050 году здесь не останется никого. Это естественные процессы. Напомню, Советский Союз внес очень много изменений в ландшафт, причем изменений долгосрочно-неустойчивых. И то, что мы видим на протяжении 30 лет, это просто восстановление статус-кво, как оно было изначально.

— И что же делать в текущих условиях?

— На мой взгляд, государственная интервенция просто в заполнение территорий не нужна. Деньги должны идти за людьми. Сколько людей живет на конкретной территории — столько выделяйте средств и стройте инфраструктуру.

— А есть, по-вашему, вероятность, что программы переселения в ближайшие годы свернут?

— Это маловероятно. У нас есть элемент некомпетентности, непонимания людей вообще. Проблема госпланов в том, что они не учитывают человеческие мотивы и стимулы.

Властям кажется – если здесь пусто, почему бы не переселить сюда. Но это некомпетентность в плане понимания экономической географии. Мало кто преодолевает расстояния в тысячи километров ради того, чтобы жить «где-то там», но так же плохо.

В свое время исследование по ЕС показало, что половина людей живет в радиусе 300 км от места, где родились. При том, что европейцы более мобильны и индивидуалистичны, чем мы, — и такая слабая миграция.

В Казахстане на это еще наслаивается специфичный коллективизм, так называемый журтизм. Нам вообще очень сложно покидать родные места, где находятся могилы предков, где есть понятия младшего ребенка и его обязанности жить с родителями.

И никто массово не будет преодолевать огромные расстояния, особенно когда в пункте прибытия делать нечего. Исключение — Астана, где кратная разница в доходах.

Во-вторых, наши власти не признают неспособность что-то делать с южными экономиками. Вместо того, чтобы признать тот факт, что это аграрные регионы и нужно менять структуру их рынков труда, они просто умывают руки. Еще и называют южные регионы трудоизбыточными , хотя это не так.

В соседнем Узбекистане на сопоставимой с бывшим Южным Казахстаном территории живет в 7-9 раз больше населения. На фоне Узбекистана ЮКО то же самое, что СКО. То есть политики еще и не понимают концепцию плотности.

Так что люди будут оставаться там, где они есть. И тут вопрос: либо мы госполитику повернем в сторону признания факта, что это нормально и наконец создадим достойный уровень жизни на местах, либо будем имитировать попытки переселения.

Без деления на столицу и аул

— В чем, на ваш взгляд, главная ошибка людей из правительства, переселяющих казахстанцев, выделяющих на это колоссальные средства из наших налогов?

— Я даже обвинять власти в ошибках не могу — дело в неправильной базовой матрице мышления. В современном Казахстане мы продолжаем воспроизводить рецепции, Госпланы.

Как делается региональная политика более эффективно? Нужно учитывать, что люди будут переезжать туда, где больше экономика и меньше расстояние. Доказано математически, что миграция так происходит. В самой региональной политике есть две градации: центральная власть и местная власть. И это всегда две крайние точки, где вы выбираете бегунок.

У нас сейчас сильное смещение в сторону центра: мы пытаемся решить в Астане проблемы регионов, потому что здесь сконцентрированы деньги и полномочия. Но мы физически далеко. Так нарушается принцип субсидиарности – по нему вопрос эффективно решается тогда, когда человек, принимающий решение, находится близко к источнику проблемы. По этой логике эффективнее всего задачи решает аким села, который ежедневно общается с местным населением, которому камень могут в окно дома бросить.

А если попытка решить проблемы происходит за 2 тысячи километров от их источника, в кабинете Левобережья, правильное решение не будет даже сформулировано.

И здесь мне бы хотелось развить важную парадигму. Казахстан — унитарная страна. Но многие, в том числе в официальных кабинетах, не задаются вопросом, что это значит. А означает это, что есть центральная власть, которая должна нам гарантировать унитарные общие права, вне зависимости от нахождения.

Первое, за что отвечает унитарная власть — правовые институты. В стране может быть неравенство в деньгах, экономических активностях, но с точки зрения правовых основ ситуация на местах должна быть одинаковой. То есть что в столице, что в отдаленном ауле должны защищаться права частной собственности, жизнь и свободы граждан.

Именно по этой логике руководители полиции, КНБ, прокуратуры, судьи назначаются из центра.

Правовая основа является фундаментом для любого развития вообще. А теперь взгляните, какова ситуация с этим аспектом в столице и регионах? В столице защитить свои права легче.

То есть по факту центральная власть не выполняет свою базовую функцию.

В подтверждение этого – слова с полей от чиновников, которые это дело курируют.

На вопрос, как помочь Туркестанской области, они говорят, что дело вообще не в деньгах, а в коррупции, непотизме, рейдерствах. И у нас этими проблемам только начали заниматься впервые за 30 лет. А ведь только правовая база способна выравнивать межрегиональные различия.

Второе: в унитарном государстве гражданам, вне зависимости от места проживания, гарантируются базовые блага: вода, канализация, тепло, электроэнергия, связь, основное образование и базовая медицина. А у нас между регионами огромные разрывы.

После зимних событий, полагаю, из Экибастуза начнется массовый исход жителей.

Возможностей для остановки такой контрпродуктивной миграции у местных акимов нет. И задача правительства – помочь регионам в решении крупнейших инфраструктурных вопросов. Когда дома светло, тепло, рядом есть больница и школа, мотив побега тормозится.

Третье: регионы развиваются неравномерно, у нас, как и в любой стране, есть точки роста и точки отставания.

Но у первых через некоторое время начинаются проблемы: уровень жизни становится слишком высоким, делать бизнес здесь в городе становится дорого. И предприниматели начинают искать локации для перемещения производства. И находят городки в 100 километрах от центра, где дешевая земля пустует, люди слоняются без дела. Но проблема — в 100 км бездорожья.

И здесь нужно исполнение еще одной функции правительства – создание межрегиональной связывающей инфраструктуры. Дороги, железные дороги, аэропорты, порты – того, что облегчает передвижение товаров и людей.

Тем самым власти дают вход в эти проблемные регионы , чтобы ситуация выровнялась сама по себе, чтобы бизнесы пошли туда из-за дешевизны и подключили их к центре экономическими нитями.

По такой логике растут агломерации, растет Косшы под Астаной. Люди живут там, а работают на Левом берегу.

И только в последнюю очередь, если все перечисленное не помогает, и у вас до сих пор проблемный регион, нужно задуматься об этнолингвистическом барьере. Вроде все сделали, но бизнес в другие локации не идет, потому что там находятся чужие по духу люди.

Это как в озере Балхаш, где существует водораздел, и соленая часть озера никогда не пересекается с пресной.

В таком случае государство идет с четвертым тяжелым инструментом –экономической инфраструктурой. Создает индустриальные зоны, проводит линии электропередачи и подъездные пути.

Это называется горизонтальная специализированная инфраструктура, когда вы помогаете не отдельному предприятию, беря за него его риски, а создаете условия, которые одновременно снижают капитальные расходы всех предприятий, за которые вы уже не несете риски.

Этот шаг очень дорогой. А пятый шаг, который эксперты не рекомендуют делать, — уходить в прямые субсидии бизнесу. У нас же делают ровно наоборот, в обратной последовательности.